Приказано убить (сборник)

– Мне кажется, я определила, какого сорта этот клиент. Смотри. Вот ты – вершина адвокатской корпорации. И вот он – фанатик из паршивой организации, которая гроша ломаного не стоит. Ну и как же она может позволить себе такую роскошь, как услуги адвокатской конторы «Кроуфорд и К0»? Дик покровительственно улыбнулся:

– Не твое это дело, Вик. Даже у фанатиков есть друзья.

Он бросил взгляд на свои часы «Ролекс» и возвестил, что должен уезжать. Едва он удалился, ко мне приблизился мистер Контрерас.

– Прости за грубое выражение, золотце, но этот парень – хрен моржовый. Он ответил на твои вопросы?

– Не на все. И правда: хрен он моржовый и есть...

Мы подошли к моему «шеви» именно в тот момент, когда Дик демонстративно прошелестел мимо нас шинами своего спортивного «мерседеса»... Да, парень, ты многого добился... И дал понять: была бы я послушной девочкой, раскатывала бы сейчас в шикарном лимузине, а не тряслась в битой-перебитой обшарпанной «тачке»...

Я раскрыла дверцу и помогла старику усесться. Его несло от счастья, а я рассуждала трезво. Итак, это не Монкфиш потратился на дорогого адвоката, не свои деньги он платил. Хотя Дик был прав, не мое это дело. И тем не менее любопытство снедало меня.

Глава 16

Кто такая Розмари Химинез?

Следующая неделя была поглощена бешеной активностью. Я присоединилась к бригаде профессионалов-медиков, помогавших Лотти восстанавливать клинику. Пока те систематизировали истории болезней и составляли полный список наркотических лекарств, миссис Колтрейн и я занимались черновой работой: убирали осколки, расставляли кресла и стулья, обрабатывали столы в смотровом кабинете мощными дезинфектантами. В пятницу страховая компания прислала первоклассного стекольщика. Суббота прошла в общей уборке здания.

Тесса приехала в воскресенье, чтобы произвести малярные работы на высочайшем уровне. Группка ее сподвижников превратила приемную в подобие африканского оазиса – вельта, орнаментированного красивыми цветами и травами, а также изображениями антилоп, испуганно принюхивающихся к появившимся на горизонте львам. Смотровые кабинеты напоминали теперь подводные гроты, на стенах кувыркались разноцветные, дружески скалившиеся рыбешки.

Лотти открыла клинику во вторник, пригласив репортеров, чтобы те спросили пациентов: чувствуют ли они себя здесь в безопасности? Не гложет ли их тревога о детях, приведенных в то самое место, что недавно подверглось нападению?

Поднялась мексиканка.

– Без доктора Хершель у меня бы не было ребенка, – сказала она с сильным акцентом. – Она спасла мою жизнь, жизнь моего ребенка, когда ни один доктор не хотел меня лечить, потому что я не могу заплатить. Всегда я иду к ней.

Мое лицо горело. Доктор Пирвиц снял швы, когда мы открыли клинику. Щеку уже не саднило при улыбке или даже смехе, я вновь занялась бегом и плаванием, не опасаясь за швы.

Я продолжала встречаться с Питером Бургойном время от времени. Забавный и многознающий компаньон, он тем не менее так часто придавал значение мелочам, что это делало общение с ним трудным. Госпиталь «Дружба-5» проводил семинар по теме: «Лечение перемежающейся эмболии [23] околоплодного пузыря с участием всей предродовой бригады». Собственно, это была персональная выставка Бургойна, демонстрация успехов, достигнутых им в этой области, всего, чего он добился. Однако меня утомляло постоянное беспокойство о том, как будет отражен семинар на газетных страницах, окажется ли секретарша достаточно компетентна, чтобы представить грамотный отчет о методах, способах и анализах... Его по-прежнему грызло чувство беспокойства, связанное с Лотти и Консуэло, причем до такой степени, что я уже стала расценивать это как пунктик. И несмотря на всю благожелательность ко мне, заботу о моем здоровье и состоянии клиники Лотти, я виделась с ним через раз, если не реже. А звонил он часто.

Мой пыл расследования обстоятельств смерти Малькольма поостыл, да и результатов никаких не получалось... Как-то вечером я взяла у Лотти ключи и поехала к нему на квартиру. Там по-прежнему властвовал хаос, из которого я никак не могла извлечь никакой разгадки. Я вновь и вновь прослушивала ленту автоответчика, чудом уцелевшего при погроме. Несколько человек звонили Малькольму, но вешали трубку, не оставив какого-либо сообщения. Впрочем, это ведь часто бывает. Я покинула квартиру в подавленном настроении, не найдя никаких новых следов.