Приходи попрощаться

Женщина поправила подушку и так же внезапно вышла, оставив хаос в голове и чуть приоткрытую дверь в остальной мир. К нестерпимой боли теперь присоединился ужас непонимания. Ли застонала и ещё раз попыталась пошевелиться. Усилия ни к чему не привели, более того, девушка поняла, что не слышит своего голоса, зато писк аппаратуры усилился, изменяя тональность. Через несколько минут тишину больницы снова нарушили быстрые шаги и голоса нескольких человек. В палате вспыхнул яркий свет.

– Посмотрим, что у нас тут. Хм… Инна Васильевна, дайте стимуляцию ноль девять. Хорошо, теперь усиление.

Мужской голос продолжал раздавать указания, но Ли уже не слушала. Она видела только вспышки света и чувствовала слабые движения собственных пальцев рук.

– Станислав Сергеевич, наблюдается подобие тонической судороги! Взгляните на пальцы правой руки.

– Зрачки? – голос, принадлежащий неведомому Станиславу Сергеевичу, приблизился, и Саша увидела бородатое лицо мужчины средних лет. Взгляд не выражал ничего, кроме врачебного интереса.

– Фиксируем изменение размера! Стас, он, похоже, приходит в себя, он видит! – женщина явно обрадовалась, и суета вокруг кровати поднялась еще на несколько баллов. По коридору застучали каблуки и новый голос влился в поток обсуждения состояния того, кто лежал под реанимационными трубками.

– Станислав, вас можно поздравить? Мне позвонили с поста, – начальственный тон дамы не оставлял сомнения в ее высокой должности.

– Валентина Петровна, наблюдаем изменения состояния пациента. Есть определённые сдвиги, но бить в барабаны рановато. Будем наблюдать.

– А где Мария? У неё особая связь с этим парнем. Может ей побеседовать с ним? – вопрос выглядел таковым только номинально, чувствовалось, что каждое слово женщины здесь закон.

– Мария на пересменке, её сынишка сегодня выступает на городской спартакиаде.

– Ничего, он уже взрослый. Сколько ему?

– Девять, – мужской голос дрогнул, – Давайте сегодня я останусь, отпустим Машу, Валентина Петровна, под мою ответственность.

– Хорошо, под вашу ответственность, – по мере того, как стаккато шагов затихало в обратной последовательности, атмосфера в палате разряжалась как после грозы.

– Не понимаю я эту женщину. Инна, не позвоните моей супруге? Если это сделаю я, то криков не миновать. Скажите, что я на операции, уснул, умер, – в его тоне появилось ощущение маяты и какой-то мальчишеской упрямой дерзости.

– Конечно, Стас, – Ли почувствовала волну нежности и понимания в словах Инны Васильевны, явно неравнодушной к доктору, – В холодильнике ещё осталась колбаса, принести?

– Давай, и пришли сюда сестру. Мне надо хотя бы умыться.

Тишина и полное непонимание происходящего вновь накрыли девушку. Дверь скрипнула, и над кроватью склонилось улыбающееся лицо хорошенькой сестрички.

– Ну здравствуй, Сан Саныч, говорят ты решил-таки пожить ещё? – это окончательно сбило её с толку, и картинка пропала.

***

Проснулась Алиса от беспрерывного мяуканья, звона тарелок и запаха хорошего кофе. То, что он был хорошим, сомнений не было, кофеман умрёт вместе с ней. Захотелось потянуться во весь рост, что было исполнено тут же и без препятствий. Зато она почувствовала резкую боль в горле и жар.

– Доброго утра, путешественница, как самочувствие?

– Не сказать, чтобы хорошо, кажется я простыла вчера, добираясь до вашей избушки.

– Да, вид у тебя – так себе. Я тут кофе сварил, а надо было траву закипятить. Ничего, сейчас сообразим. Я сам заготавливаю, аптекам доверия нет. Не заметишь, как поправишься, – мужчина достал из шкафа большой деревянный ящик и начал перебирать пузатые вкусно пахнущие мешочки, – Вот то, что нам надо. Хочешь умыться? Горячая вода на печке, ковш висит рядом. Там, где ты вчера переодевалась, стоит цинковая ванна. К вечеру затоплю баню или… да, баню лучше. Попаришься и завтра будешь как новенькая.

– Что вы, я не могу. Меня будут искать, я должна ехать, – девушка подскочила с дивана и нащупала шлёпанцы.

– Не глупи, ты вся горишь, отсюда вижу. Машину твою волки не съели, я её уже завел и отогнал с дороги. Прости, что взял ключи пока ты спала. Уже почти одиннадцать утра, я рано встаю —привычка. Если нужно позвонить, то бери мой телефон. Соври любимому, что заночевала у подруги.

– Я не могу, простите. Покажите, где машина. Кстати, что с ней было?

– Ничего, она просто захотела отдохнуть. Я же говорил, там место странное, – он беспомощно развёл руками, – Одежда высохла. Ты хоть кофе попей.

– Конечно, спасибо, – она поспешно натянула тёплые вещи и вышла к столу. Её пошатывало, ноги напоминали резиновые шланги, норовя заплестись или сложиться кольцами, в глазах троилось, а голова упорно старалась расколоться в районе затылка. К пущей радости потекло из носа.

– Вид у тебя неважный. Ну да я уговаривать не стану, ещё подумаешь чего. Садись, – он подвинул кружку и тарелку с медом, – Надо бы чай, но раз такое дело…