Приключение на миллион

— Да, а как ты их любишь? Хорошо прожаренными или с кровью? Последи-ка за ними, пока я приму душ. Это все, что у нас есть.

* * *

— Что же, сержант, — сказал Беннетт десять минут спустя. — Пора поговорить. — Он провел Анну в гостиную и усадил на стул. — Что мы имеем? Одну украденную машину, несколько тысяч франков наличными, мои кредитки и команду озлобленных итальянских бандитов, которые, наверное, уже начали нас разыскивать, при условии, что Туззи пришел в себя. А чего у нас нет? Во-первых, паспортов. Так что далеко уехать отсюда мы не сможем. Конечно, не будем также забывать о нашем друге месье По. Как только он узнает, что случилось, — а узнает он об этом завтра в Марселе, когда мы не сойдем с яхты, — он очень рассердится, так?

Анна кивнула, ее глаза сохраняли серьезное, почти торжественное выражение.

— Да.

Беннетт начал мерить шагами комнату.

— Но зато, — сказал он, — у нас есть злосчастный кейс. За этот кейс ты должна получить пятьдесят тысяч наличными, да и мне причитается небольшое вознаграждение. — Он остановился и взглянул на нее. — Так?

— Да.

— Прекрасно. Значит, план у нас таков: как только рассветет, мы заводим машину с помощью проводков, едем к По, вручаем ему чемодан, получаем деньги и — в бега. Так?

Анна помотала головой:

— Нет.

Беннетт вздохнул:

— У меня было неприятное предчувствие, что ты это скажешь. — Он достал бутылку коньяка и налил немного в пустую чашку из-под кофе. — Ты все время уходишь от ответа. С тех пор, как мы сбежали с этой чертовой лодки. Что ты задумала? Мне всегда казалось, что со мной легко договориться — я чу́ток к голосу разума. — Он почувствовал, как коньяк приятно обжег ему горло. — Но, извини меня, в этом деле с чемоданчиком я замешан не меньше тебя. И поскольку под угрозой находится моя личная безопасность — или, если хочешь, моя задница, которая дорога мне как память, — я имею право знать, что ты собираешься делать. Ну, говори, что происходит в этой голове?

— Дай-ка мне тоже глотнуть. — Анна протянула свою чашку, и он щедро плеснул в нее коньяка. Она сделала глоток, содрогнулась и скривила губы. — Ужас, какой крепкий. Ладно, Беннетт, я расскажу тебе, что я задумала. — Она поставила чашку на стол и глубоко вздохнула. — Мы ведь оба знаем, что По — отпетый мошенник, верно? Но он к тому же богатый мошенник. У него денег куры не клюют. Опять же он такое человеческое барахло, что ты и представить себе не можешь. Он мне сломал жизнь настолько, что я с трудом оправилась. Правда. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом. Мне было совсем плохо, и очень долго. Он — ничтожество, его и человеком-то не назовешь.

— Ну да, а теперь ты жаждешь отмщения. Я, конечно, тебя понимаю…

— Да, я не прочь ему отомстить. Я ведь тоже человек. И мне нужны деньги на лечение матери. Пятьдесят тысяч — это очень мало, в Америке они улетят в один момент. Мне нужно больше. Этот чемодан стоит больше. Гораздо больше.

— И о каких же суммах мы говорим?

Анна подняла указательный палец:

— Миллион долларов. За этот чемодан на аукционе меньше и не дадут.

— Миллион? Ты шутишь? А почему не два, не три? Почему не пять? — Беннетт упал на диван и закатил глаза. — Это смешно. Ты хочешь объявить войну заядлому преступнику. У него же на службе целая армия вооруженных громил. А ты хочешь, чтобы он заплатил тебе миллион долларов, а потом отпустил на волю? Да зачем ему это надо?

— Потому что ему нужен этот чертов чемодан.

— А что мешает ему просто забрать этот чертов чемодан в любое удобное для него время?

— Сначала он должен его найти. — Анна сурово посмотрела на Беннетта. Губы ее сжались в тонкую упрямую линию. — Слушай меня. Миллион для По — ерунда. Одна сделка с его дружками из Ирака или Саудовской Аравии. Он заплатит.

Беннетт посмотрел в ее глаза и понял, что она не отступится. Чертова баба всерьез решила воевать. Но ее план просто смехотворен! Да будь он проклят, если ввяжется в эту идиотскую авантюру. У него и так достаточно проблем с Туззи, но, слава богу, итальяшка хоть не знает, где его искать. А вот По прекрасно об этом знает, и он придет за ним или пришлет своего чертова японца. Нет, нет, даже подумать об этом страшно. Если Анна хочет заниматься опасными играми с опасными мужчинами — на здоровье, пусть делает, что хочет. Но без него, спасибо за честь, конечно, но, к сожалению, он вынужден отказаться. Да ни за что на свете!

Как бы подчиняясь негласной команде, оба одновременно встали и повернулись друг к другу. Анна подошла к Беннетту и взяла его лицо в свои ладони. Ее глаза, темные, огромные на осунувшемся лице, засветились сухим горячим блеском в сантиметре от его лица.

— Беннетт. Прошу тебя, помоги мне.

Он не мог отвернуться. Он почувствовал, что тонет. Однако какая-то часть его отделилась от тела и с высоты насмешливо наблюдала, как непоколебимая стена уверенности дрожит, слабеет и наконец рушится. Он вдруг осознал, что стоит, затаив дыхание, изо всех сил напрягая плечи и шею.

— Ах ты черт, — выдохнул он и затем опять: — Вот черт!

Лицо Анны озарилось улыбкой.

12