Приключения Бена Ганна

Мы бросили якорь почти на том самом месте, где Андерсон тащил на борт раненого Флинта. Минуло четыре с лишним года, как я видел эти берега, и, к стыду своему, должен сказать, что я меньше всего думал о бедняге Нике, — а ведь если бы не он, белеть бы моим костям на этом острове… Все мои благие намерения как ветром сдуло, в душе я снова был самый обыкновенный морской разбойник, готовый пристукнуть всякого, кто встанет между мной и золотом.

Когда мы спускали шлюпку, подошел капитан; я заметил, что его губы скривились в усмешке.

— Бен Ганн, — небрежно обратился он ко мне, — чем объяснить твою осведомленность о делах Флинта и его золотишке?

Я ждал этого вопроса и заранее приготовил ответ.

— Я был захвачен в плен пиратами как раз незадолго перед тем, как они спрятали здесь сокровище, — сказал я. — Пираты напали на наш корабль и потопили его недалеко отсюда. Это было после налета буканьеров на Санталену.

— О! — воскликнул капитан все с той же усмешкой. — Выходит, нам просто повезло, что ты оказался с нами?

И он ушел, напевая себе под нос, а мы, во главе со штурманом, попрыгали в шлюпку и навалились на весла так, словно сам черт гнался за нами.

До свиней ли тут! День за днем, вооруженные кирками и заступами, бродили мы под немилосердно палящим солнцем по злосчастному острову, роясь в земле, точно навозные жуки. А нашли только скелет одного из французов; я узнал его по распятию на шее, на которое обратил внимание в тот далекий вечер, когда мы сидели вшестером у костра на берегу Северной бухты.

Мы изрыли всю землю вокруг скелета, но, кроме распятия, так ничего и не обнаружили, да и то чуть не передрались из-за него.

На двенадцатый день, так и не найдя никаких признаков клада, мы побрели обратно в Южную бухту. Настроение у всех было прескверное. Неподалеку от шлюпки на берегу стоял капитан, все с той же язвительной улыбкой на губах.

— Ну как?.. — протянул он, когда мы вышли из леса с кирками и лопатами на плечах. — Хватит на «Ласточке» места сложить ваши драгоценные находки?

— Ни гроша нет! — воскликнул штурман и выругался. — И мы так думаем: Бен Ганн все это сочинил, чтоб ему гореть в вечном огне!

— Что вы говорите, — отозвался капитан, — весьма прискорбно, потому что места в трюмах довольно — без воды все свиньи околели!

Штурман первым поспешил признать свой промах и покаяться. Сразу после него слово взял мой приятель Оксли:

— Это Бен нас подбил, а мы, дурни, развесили уши!

— Вот именно, — подхватил капитан уже более резким голосом. — Дурни! По справедливости, так заковать бы вас в кандалы, всю шайку, и отдать под суд в Филадельфии как бунтовщиков. Но без вас я не доведу судна до места, а потому я вас прощаю — при условии, что вы тотчас принимаетесь за дело и с приливом мы выходим в море! Живо наполняйте бочки и готовьтесь поднимать якоря, пока я не передумал и не всадил кому-нибудь пулю в лоб!

Честное слово, мы трудились так, что угодили бы самому придирчивому капитану. Через три часа все бочки были наполнены водой. Матросы заняли места в шлюпке, оставалось столкнуть ее и проститься с островом.

Капитан спокойно сидел на планшире, но едва я вошел в воду и взялся за борт шлюпки, как он поднял руку.

— Нет-нет, Бен, — сказал он. — На тебя мой приказ не распространяется, ты заслужил особую милость. Можешь остаться здесь и искать дальше, а отыщешь — помни: через пять лет я снова зайду сюда и стребую свою долю в возмещение за свиней, которые сдохли по твоей вине!

Я стоял по колено в воде и смотрел на него. Я не мог поверить, что моряк, которого никак нельзя было назвать буканьером, человек, который дважды в день собирал нас на молитву, способен бросить меня одного в таком месте. Кто-то из матросов засмеялся, но тут опять заговорил капитан:

— Я не шучу, Бен. Я решил оставить тебя на острове, как это сделали бы твои старые друзья, пираты. С той разницей, что они вряд ли позаботились бы о твоем пропитании. В старом блокгаузе ты найдешь мушкет, порох и дробь, найдешь также бочку солонины и еще кое-какие припасы. Ну а лопат и заступов даже больше, чем нужно, — вон их сколько лежит на берегу. Надеюсь, они тебе пригодятся. Времени у тебя сколько угодно, вся жизнь впереди, если только твои приятели не нагрянут сюда чистить днище!

С этими словами капитан поднялся и махнул Оксли, чтобы тот отчаливал; одновременно он выхватил пистолет и взвел курок на тот случай, если я ринусь следом за ними.

— Капитан, — вскричал я, — смилуйтесь!..

— Смилостивиться? — отозвался он. — С тобой обошлись куда милостивей, чем ты с моими свиньями!

Я стоял в воде и смотрел, как шлюпка идет к «Ласточке». Ни один из команды не решился спорить с капитаном, не попытался смягчить его. Вот уже подняты на борт последние бочки, поднята лодка, а через два часа бриг вышел из бухты и взял курс норд-вест.

На закате «Ласточка» была уже маленькой точкой на горизонте. Я остался один на острове Кидда, в обществе коз и призраков.

2