Приключения дрянной девчонки

Я перебирала в памяти утренние события и удивлялась тому, что мне удалось оказаться в Венгрии. Началось все с таможенных проблем. Я имела право провезти только 5оо долларов, а наивный Андрей уверял меня, что он как муж может передать мне на таможне по своей декларации еще 3оо "зеленых". Но тут нас ждало разочарование. Таможенница заявила, что это возможно, только если есть письменное заявление Андрея, заверенное у нотариуса. В семь утра на границе нотариусы не водятся. Кроме того, она потребовала, чтобы я на ее глазах вернула мужу лишние деньги. У меня губы задрожали от обиды и слезы хлынули градом. Я отдала доллары, таможенница наклонила голову, чтобы поставить отметку в моей декларации, и в этот момент сквозь слезный туман я увидела, как Андрей жестом фокусника засунул деньги в карман моего плаща.

Все еще плача и покачиваясь от недосыпания, я прошла на пограничный контроль.

Выездную визу, проставленную в моем паспорте, отменили еще апреля, но на моем штампе стояло 3марта. Его шлепнули в какой-то липовой контор' за 1оо долларов три дня назад. По всей видимости, печать просто-напросто украли. Женщина пограничник (нет никого* страшнее женщин в форме) спросила, когда я получила виз;

"3марта", – не моргнув глазом, ответила я. Она повертел* паспорт, подозрительно рассматривая штамп, и заявила, что он ненастоящий. "Вы меня обижаете", – слабым голос казала я. "Я сейчас позову начальника", – безапелляционным тоном отрезала дама Я опустила белую вуаль на глаза и с томным видом высморкалась в платок. Явился начальник. Разыгралась сценка "милая, незаслуженно оскорбленная леди и великодушный, облеченный властью джентльмен". Меня пропустили через контрольный пункт.

Вспоминая утренние происшествия, я победно улыбалась, но тут мои размышления прервал симпатичный юноша, сидевший сзади. Он спросил, из какой я страны и зачем еду в Югославию. Я с достоинством ответила, что я русская журналистка, еду по заданию редакции писать военный репортаж. "О!" – только и смог вымолвить юноша, и я почувствовала, как в его глазах я поднялась на недосягаемую высоту. Меня всегда смешит это преклонение у неискушенного большинства перед профессией журналиста. Все наперебой начинают " твердить, какое это необыкновенное призвание – писать правду о мире. В таких случаях я фыркаю от смеха и чувствую себя Лжедмитрием в юбке. Вот и сегодня присутствующие, подслушивающие наш разговор, выказали мне все положенные знаки уважения, восклицая, какая я храбрая и оригинальная девушка. О, если б они знали, что мне ровным счетом наплевать на идеалы справедливости и мне чуждо стремление выяснять, кто прав и кто виноват в югославской войне. Каждая из воюющих сторон подрумянивает и подкрашивает свою правду, и у меня нет никакого желания смывать эти слои идеологической косметики, чтобы увидеть истинные, неприглядные черты очередной "правды". Биение пульса жизни, чудесная неизвестность, запах незнакомой страны, приключения, ожидающие тебя за каждым углом, внезапная любовь, гримасы человеческих характеров, которые так отчетливо проявляет война, попытки ординарных людей Перейти границы обыденности – вот что меня привлекает в Путешествиях. Я еду в командировку ради собственного удовольствия, а не из-за абстрактного, высокопарного стремления донести до мира правду.

На остановке юноша сбегал в придорожное кафе за гамбургерами и соком, и мы продолжили разговор, жуя безвкусные котлеты с хлебом. Мой собеседник оказался скрипачом, Даже продемонстрировал мне свой инструмент. Потом посмотрел на меня своими темными, как косточки сливы, глазами сказал, что я для него как хорошая музыка, и предложил встретиться в Белграде. "Какой шустрый!" – подумала с внутренней улыбкой, но глаза мои смотрели серьезно вдумчиво, и я сказала: "Может быть".

Луиза бесцеремонно вмешалась в наш разговор и завладела моим мальчиком, задавая ему обычные дорожные вопросы: кто он такой, куда едет и зачем? Я поскучнела и уставилась в окно, любуясь мелькающими зелеными картинками Но пронзительный голос Луизы не давал мне расслабиться Я слышала, как она на разные лады твердит одно и то же -"трудиться, трудиться и трудиться", "работа – это главное в жизни", "труд – дело каждого" и т.д. При этом в голосе ее звенел металл. "Какие они скучные, эти американцы! – думала я. – И неужели смысл жизни – это профессиональный труд? Какая тоска! Неужели нужно всю жизнь зарабатывать деньги, чтобы потом, в старости, потратить их на удовольствия?" Я вторглась в бесконечный монолог Луизы, заметив, что русским трудно понять философию американцев, что мы предпочитаем мелкие, нечестные деньги, дающие возможность пьянствовать, шляться по свету и развлекаться от души не слишком пристойными способами. Что-то в этом роде я изложила на своем несносном английском языке. Я тут же упала в глазах Луизы, она облила меня презрительным взглядом, и я, по всей видимости, потеряла место предполагаемой невестки.