Приключения дрянной девчонки

Но однажды, после бурного спора о проблемах европейского и исламского понимания мира, когда я поднялась из кресла, чтобы уйти к себе в номер, Магомед привлек меня свои объятия и завладел моими губами. Он сделал это без тем доли робости и нежности, с которой поклонники пытаются перевести отношения из дружеских в любовные. В его поцелуях была такая неукротимая, почти звериная страстность, что я испугалась. Не желая терять его дружбы, я попыталась! объяснить, что связана близкими отношениями с Андреем. С таким же успехом я могла бы внушать волку, дорвавшемуся до зайчатинки, что вегетарианство более полезно для его нравственных устоев. Магомед разошелся вовсю и явно собирался взять меня силой.

Какая там цивилизация! С него мигом слетела наружная культурная оснастка.

Но тут в дело вмешалась третья сила – телефон. Магомед, по-видимому, ждал важного звонка, и ему пришлось взять трубку. Его куда-то срочно вызвали, и он рванул из номера,захлопнув за собой дверь. Прежде чем я успела что-то предпринять, я услышала поворот ключа в замке. Я, как глупая мышка, попалась в ловушку и должна была ждать сластолюбивого кота. Первым делом я обследовала балкон, перелезла к соседям, но никого в номере не оказалось, а разбить стекло я не решилась. Потом я позвонила администратору гостиницы и попросила открыть номер, в котором находилась, объяснив, что по нелепой случайности хозяин запер меня, а сам удалился на совещание. Администратор, пожилая сплетница, мерзко хихикнула и сказала, что порядочных девушек не запирают на ключ.

Я в слезах металась по комнате, проклиная свою доверчивость, пока не услышала в коридоре шаги. Решив, что это хитрый Магомед возвращается за своей пленницей, я встала у двери в боевой позе. Как только звякнул ключ, я рванула дверь на себя и проскочила мимо опешившего от неожиданности Магомеда. Эта забавная ситуация убедила меня, что мужское начало всегда сильнее условностей воспитания.

Влияние рода в Чечне очень велико. Здесь известно происхождение каждого.

Позорный поступок одного человека ложится пятном на честь целого клана.

Темпераментную молодежь сдерживают и дисциплинируют старейшины.

Еще до Великой Отечественной войны в Чечне прошел слух, что в Германии живет нехороший человек по имени Гитлер, убийца и грабитель. И чеченцы забеспокоились, а нельзя ли послать местных старейшин к родственникам Гитлера, пусть вразумят недостойного человека!

Кровная месть здесь в большом ходу. Был такой случай. В одной деревне дети двух разных родов нашли мертвого журавля и не поделили его голову. В детскую драку вмешались старшие. В результате погибло восемь человек (по четыре с каждой стороны). Бывают и трагикомические случаи. Четыре пацана в одном селе хотели купить коньяк у соседа, он им не продал. Вражда длится уже двадцать лет. Поэтому в здешних местах долго думают, прежде чем оскорбить человека.

Есть такая фраза: "На Кавказе один раз стреляют, а потом-еЩе сто лет перестрелка идет". Опасно сталкивать этих гордых, как сатана, людей. Предчувствие войны остро ощущалось в городе Назрани, столице Ингушетии, куда мы приехали из Чечни.

Эта крохотная, страшно нищая республика запомнилась мне преимущественно в серых тонах. Пасмурным днем мы приехали на главную площадь Назрани, где в это время происходили молитвенные обряды. Сотни мужчин в одинаковых темных пальто истово молились Аллаху под микрофонный голос.

Души ингушей разъедались, как кислотой, острой ненавистью к своим соседям осетинам. Мужчины окружили нас,? журналистов, на площади плотным кольцом и, закипая гневом, рассказывали историю своих земель. В сталинские времена их выгнали из родных мест и заселили их земли осетинами. Множество сынов и без того маленького ингушского народа были репрессированы. Теперь ингуши мечтают взять реванш и отобрать силой свою территорию. Меня удивила свежесть их гнева, казалось, что все эти трагические события 3 произошли только вчера.

Сгущались сумерки, на небе засверкали алмазные гвоздики звезд, а люди все говорили и говорили, перечисляя свои беды и обиды. Стена вокруг нас становилась все плотнее, я видела грозные, как взведенные пистолеты, глаза и чувство вала густой запах дикого животного, который исходил от этих сильных мужчин. Мне казалось, что они могут взорваться, как туго закрученная пружина.