Приключения Фарго

— Он также заверяет, что не связывался ни с непальским правительством, ни с посольством США. Такому могущественному человеку, как Кинг, для этого достаточно сделать несколько телефонных звонков.

— Кинг также говорит, что Фрэнк не интересовался домом его отца в Монтерее. Но Фрэнк слишком дотошен, чтобы упустить это. Если бы Кинг рассказал ему о доме, Фрэнк побывал бы там.

— Зачем Кингу лгать про дом? — спросил Пит.

— Понятия не имею, — ответила Реми.

— И что это нам дает? — спросила Венди.

— Кое-кому есть что скрывать, — ответила Сельма.

— Точь-в-точь наша мысль, — согласился Сэм. — Вопрос в том, что. У Кинга вдобавок есть черты параноика. Учитывая, как он богат, к нему должны толпами сбегаться мошенники.

— В конечном счете все это не имеет значения, — сказала Реми. — Пропал Фрэнк Алтон. Вот на чем мы должны сосредоточить внимание.

— С чего начнем? — спросила Сельма.

— С Монтерея.

Монтерей, Калифорния

Свет автомобильных фар терялся в тумане, клубившемся над землей и в листве по обочинам извилистой гравийной дороги, и Сэм поворачивал осторожно. Под ними на склонах утеса мерцали в полумраке огоньки домов, а еще дальше в черноте плавали навигационные бакены рыбацких лодок. Окно со стороны Реми было открыто, и через него временами долетали далекие скорбные гудки буйков.

Как они ни устали, Сэму и Реми хотелось побыстрее начать разбираться с исчезновением Фрэнка, поэтому вечерним рейсом они добрались из Сан-Диего до аэропорта Монтерея, где арендовали машину.

Даже не видя само сооружение, можно было понять, что дом Льюиса «Булли» Кинга стоит миллионы. Точнее, миллионы стоит участок, на котором поставлен дом. По словам Чарли Кинга, отец купил дом в начале пятидесятых. С тех пор цены настолько выросли, что даже картонная лачуга превращается в золотое дно.

Навигатор прозвенел, предупреждая о новом повороте. За ним фары осветили одинокий почтовый ящик на столбе.

— Это он, — сказала Реми, читая номера.

Сэм въехал на подъездную дорогу, ограниченную кустарниковой сосной и полуразвалившейся давно уже не белой изгородью, которую как будто держали только оплетающие ее лианы. Машина остановилась. Впереди фары осветили дом в тысячу квадратных футов с островерхой крышей. По сторонам от входной двери два маленьких заколоченных окна, внизу раскрошившиеся бетонные ступени. Фасад когда-то был выкрашен зеленой краской. Теперь краска облупилась и поблекла, цвет стал тошнотворно-оливковым.

В конце подъездной дороги, частично закрытой домом, гараж на одну машину, с провисшей водосточной трубой.

— Да, это дом пятидесятых, — сказала Реми. — И никаких ненужных украшений.

— Участок не меньше двух акров. Удивительно, что на него не обратили внимания застройщики.

— Неудивительно, принимая во внимание, кто им владеет.

— Хороший довод, — заметил Сэм. — Должен признаться, тут жутковато.

— Я бы сказала: очень жутко. Пойдем?

Сэм погасил фары, выключил двигатель, и теперь дом освещал только лунный свет, пробивающийся сквозь туман. Сэм взял с заднего сиденья кожаный саквояж, они вышли и закрыли дверцы. В тишине хлопок показался вдвойне громким. Сэм достал из кармана брюк фонарик и включил.

Они прошли по тротуару к входной двери. Сэм ногой проверил прочность ступенек. Кивнул Реми, поднялся по ступенькам, сунул в замок ключ, полученный от Чжилань, и повернул. Замок со щелчком открылся. Сэм чуть толкнул дверь; петли предсказуемо заскрипели. Сэм переступил порог, Реми за ним.

— Посвети мне, — попросила она.

Сэм повернулся и осветил стену у дверного косяка, где Реми искала выключатель. Нашла и повернула. Чжилань заверяла их, что электричество в доме есть, и оказалась права. В трех углах комнаты загорелись лампы, заливая стены желтым светом.

— Не такой уж заброшенный, как говорил Кинг, — заметил Сэм. Здесь не только горели все лампы — нигде не было ни следа пыли. — Должно быть, дом регулярно убирают.

— Тебе это не кажется странным? — спросила Реми. — Он не только сохраняет дом сорок лет после исчезновения отца, он здесь ничего не поменял и прибирается, хотя участок зарастает.

— Чарли Кинг тоже кажется мне странным, но меня это не удивляет. Ему еще нужно бояться микробов и прятать состриженные ногти, и он точно будет на территории Говарда Хьюза.

Реми рассмеялась.

— Ладно, хорошая новость — искать тут особенно нечего.

Она была права. Со своего места они видели почти весь дом Булли: комната двадцать квадратных метров, одновременно жилье и кабинет, вдоль восточной и западной стен от пола до потолка стеллажи с книгами, безделушками, фотографиями в рамках и витринами с чем-то похожим на окаменелости и артефакты.

В центре комнаты кухонный стол, который Льюис превратил в письменный; на нем старая портативная пишущая машинка, ручки, карандаши, блокноты для стенографии и стопки книг. В южной стене три двери: одна на кухню, вторая в туалет, третья в спальню. Кроме моющего средства и нафталина, в доме пахло плесенью и старым обойным клеем.

— Думаю, мяч у тебя, Реми. Вы с Булли… гм… родственные души. Я посмотрю другие комнаты. Если увижу летучую мышь, крикну.

— Не смешно, Фарго.