Приключения Фарго

— Ни одна. И мои исследования, и чутье говорят мне, что для народа Мустанга Шангри-Ла представляла исток — место рождения и место вечного упокоения Теуранга, существа, которое они считали своим всеобщим предком. Подозреваю, что наша сегодняшняя так называемая Шангри-Ла — место первоначального обнаружения Теуранга. Не знаю, как давно это было, но вот во что я верю.

— А если бы вам пришлось заключать пари о его местонахождении? — спросила Реми.

— Думаю, ключ — в тибетской этимологии: «шанг», которое также произносится «цанг», в совокупности с «ри» означает горы, а «ла» означает проход.

— Итак, горный проход Цанг, — констатировала Реми.

— Не совсем. На королевском диалекте древнего Мустанга это также означает ущелье или каньон.

— Ущелье Цангпо, — сказал Сэм. — Но это огромная территория. Какова длина реки — Ярлунг Цангпо, — протекающей по ней? Сто двадцать миль?

— Сто пятьдесят, — ответил Карна. — Во многих отношениях больше вашего Большого Каньона. А горы поросли густым лесом. Одна из наиболее труднопроходимых территорий в мире.

— Если вы правы насчет расположения и легенды, — заметила Реми, — неудивительно, что Шангри-Ла до сих пор никто не обнаружил.

Карна улыбнулся.

— Возможно, сидя здесь, мы ближе к этой находке — и к Золотому Человеку, — чем кто бы то ни было в истории.

— Возможно, и ближе, — ответил Сэм, — но не там. Вы сказали, нужны все три диска. Предположим, в ларце, который сейчас у Сельмы, один из них. Но нужны еще два.

— И карта, — добавила Реми.

— Карта — наименьшая из наших забот, — заявил Карна. — Я определили четыре возможных варианта, один из которых наверняка послужит нашим целям. Что касается двух других дисков… Что вы думаете о Балканах?

Сэм и Реми переглянулись. Реми сказала:

— Однажды в Болгарии нас накормили испорченной ягнятиной, но в общем мы не имели ничего против.

— Рад слышать, — с лукавой улыбкой произнес Карна. — Тем, что я вам сейчас расскажу, я никогда ни с кем не делился. Хотя здесь меня уважают, я не уверен, что названные соотечественники одобрят мою теорию.

— Мы снова вас внимательно слушаем, — заявил Сэм.

— Три года назад я обнаружил тексты, написанные, как я считаю, личным секретарем короля в недели перед вторжением 1421 года.

— Что за тексты?

— Что-то вроде личного дневника. Короля, конечно, поставили в известность по поводу силы вторгающейся в страну армии, и он согласился с пророчеством близкой гибели Мустанга. Далее, у него были сомнения, что Хранители сумеют выполнить свой долг. Он считал, что обстоятельства против них и мало преодолимы. Он также был убежден, что в его ближнем круге завелся предатель, передающий врагу информацию.

Он тайно поручил лучшему из Хранителей — человеку по имени Дхакал, — перевезти Теуранг в Шангри-Ла. В два из трех ларцов, якобы предназначенных для дисков, он поместил подделки. Один диск был подлинным.

— А что с остальными двумя дисками?

— Их передали двум священникам Восточной православной церкви.

Реми и Сэм молчали. Неожиданные слова Карны так не вязались с предыдущим, что они поначалу решили, будто ослышались.

— Повторите-ка, — потребовал Сэм.

— За год до вторжения Ло-Монтанг посетили два священника Восточной православной церкви.

— Это же было в пятнадцатом веке, — сказала Реми. — Тогда ближайшая территория этой Церкви была…

Она умолкла, пожав плечами.

— В наши дни это Узбекистан, — пояснил Карна. — Тысяча четыреста миль отсюда. А на ваш вопрос я отвечу: нет, я не нашел в истории церкви упоминаний о миссионерах, забиравшихся так далеко на восток. Но нашел кое-что получше. И вскоре перейду к этому.

Как говорится в дневнике, король принял миссионеров при дворе и вскоре подружился с ними. Через несколько месяцев после их прибытия на короля было совершено покушение. Священники пришли ему на помощь, и один из них был ранен. И король поверил, что эти двое чужестранцев — часть пророчества, они посланы, чтобы обеспечить будущее возвращение Теуранга в Ло-Монтанг.

— Поэтому он отдал два диска им на хранение и за несколько месяцев до вторжения отправил на родину, — догадалась Реми.

— Совершенно верно.

— Пожалуйста, скажите, что нашли где-нибудь ссылки на них, — попросил Сэм.

Карна улыбнулся.

— Нашел. Отцы Бесим Мала и Арношт Денив. Оба имени есть в церковных записях пятнадцатого века. Оба священника в 1414 году были направлены в Самарканд, в нынешний Узбекистан. После смерти Чингисхана, ослабления Монгольской империи и возвышения Тамерлана Восточная православная церковь очень хотела распространить христианство среди язычников.

— Что стало с нашими отважными священниками? — спросила Реми.

— Мала умер в 1436 году на албанском острове Сазани. Денив умер шестью годами позже в Софии, в Болгарии.

— Время совпадает, — заметил Сэм. — Если они покинули Ло-Монтанг в 1421 году, то примерно за год могли добраться до Балкан.

Сэм и Реми сидели молча, глубоко задумавшись.

Карна произнес:

— Несколько фантастично, правда?

— Я рад, что вы это сказали, — ответил Сэм. — Не хотел быть грубым.