Приключения Гомера Прайса

– Эй, Далей! – закричал ему дядюшка Одиссей. – Хочу обсудить с тобой деловой вопрос. Нужны таблички для новых улиц. Понимаешь? Много табличек! Ты спросишь, какие? Ну, во-первых, «Одиссеевская», потом «Эндерс-род», «Эндерс-авеню», «Бульвар Эндерса»... Ну, и так далее. Сделаешь?

– Отчего ж не сделать? – сказал Далей. – Сделать можно. Это мне раз плюнуть.

И он плюнул два раза.

– Только нужно побыстрее, – сказал дядюшка Одиссей. – Послезавтра начинаются юбилейные торжества. Ты получишь немало денег – по доллару за табличку. Всего семьдесят табличек. А прибивать их будешь к фонарным столбам.

– Так, – сказал Далей Дунер. – Значит, только семьдесят долларов. Не думаю, что мой профсоюз согласится с такой оплатой.

– Ну-ну, Далей, там еще наберется штук тридцать других вывесок и объявлений. Так что, на круг, сто долларов. Идет?

– Идет, – ответил Далей. – Но я забыл сказать, что не смогу прибивать таблички прямо к столбам.

– Почему еще? – спросил дядюшка Одиссей.

– Мой профсоюз Расклейщиков объявлений и Прибивальщиков табличек не позволяет мне этого. В его уставе сказано, что «любая табличка, сделанная членом профсоюза, должна быть прибита к столбику, сделанному тем же членом профсоюза».

И круглая цена за все вместе – за табличку, яму и столбик – определена в пять долларов...

– Но если нам не надо другого столбика?! – завопил дядюшка Одиссей. Если нас вполне устраивает тот, на котором фонарь?

– Ничего не могу поделать, – сказал Далей Дунер. – Так говорит наш устав. Можете жаловаться.

– Да, я напишу вашему председателю! – гневно сказал дядюшка Одиссей. Я объясню ему, что глупо...

– Дело в том, Одиссей, – прервал его Далей Дунер, – дело в том, что я и есть председатель профсоюза Расклейщиков объявлений и Прибивалыциков табличек. А еще я его казначей и единственный его член. Сам плачу членские взносы, сам их собираю и сам устанавливаю правила. В моем профсоюзе не бывает никаких разногласий...

– Ладно, – сказал дядюшка Одиссей. – Кончим этот разговор. Но ведь ты же не против прогресса родного города? Три доллара за штуку, и все.

– Пять, – сказал Далей.

– Как хочешь, – вздохнул дядюшка Одиссей. – Тогда, я боюсь, мы попросим кого-нибудь другого.

– Это ваше право, – сказал Далей. – А мое право бастовать. Я проведу сидячую забастовку и испорчу вам все праздники.

– О боги! – закричал дядюшка Одиссей. – Что же ты от меня хочешь? Я ведь ничего не решаю. Но знай, что ты стоишь на пути прогресса! Ты...

Окончания их разговора Гомер не слышал: ему надо было торопиться на генеральную репетицию праздничного представления, где они с Фредди исполняли роли индейцев.

Их должны были выкрасить с ног до головы в кофейный цвет, украсить перьями, а единственной их одеждой будут полотенца вокруг пояса.

Гомер был обязан прийти особенно точно, потому что все представление начиналось именно с него – с того, как он добывает огонь при помощи трения. Большая часть пьесы касалась исторических событий, рассказывающих о старике Эзекиеле Эндерсе и о том, как привелось ему основать город Сентерберг. Органист местной церкви написал для сопровождения пьесы слова и музыку длиннейшей кантаты и разучил ее вместе со своим хором.

Репетиция прошла с блеском. Хористы были в голосе, а исполнители ролей старика Эндерса и других первых поселенцев тоже не ударили лицом в грязь. Нечего и говорить, что Гомер, Фредди и прочие ребята также были на высоте.

Торжественный миг открытия юбилейных празднеств неуклонно приближался.

В последние дни Гомеру не удавалось повидать дядюшку Одиссея, но он знал, что у того немало хлопот и неприятностей. Взять хотя бы, что таблички до сих пор не установлены!

А так как все дома, дворы, улицы и квартиры выглядели совершенно одинаково, можно представить себе, каких трудов стоило достойным обитателям нового квартала находить свои собственные дома и квартиры.

Да, все сто домов были похожи друг на друга, как сто пончиков из автомата дядюшки Одиссея!

Правда, достойные обитатели сравнительно быстро научились вести счет от дома мисс Эндерс, который стоял в центре квартала, и потому возле этого дома обычно собирались толпы самых достойных, которые потом молча, сосредоточенно считая про себя шаги и повороты, расходились в поисках собственных домов.

Тетка Фредди тоже попала в число достойных, и когда ее племянник со своим другом Гомером как-то отправились к ней в гости, они должны были отсчитать пять домов от задней стены дома мисс Эндерс, потом еще шесть домов влево и два вправо.

– Получше, чем любая игра, – сказал Гомер. Мисс Эндерс очень гордилась своим кварталом. Она решила назвать его «Холмы Эндерсов»; хотя вся местность была ровная, как стол.

– Прелесть, – говорила она. – Просто прелесть!

Единственное, что омрачало ее радость, это вид ее собственного дома. В самом деле, старый дом Эндерсов никак не вписывался в новый пейзаж. Дядюшка Одиссей сказал, что он похож на пирожок среди пончиков, а судья сравнил его даже с больным пальцем среди здоровых. И последнее сравнение решило участь дома. Мисс Эндерс согласилась разобрать его и поставить там новый дом современного типа.