Приключения капитана Блада

С минуту он молчал, словно обдумывая что-то, а она глядела на его красивое, суровое лицо, отчётливо выступавшее из мрака в резком луче света, падавшем из окна. Он не смотрел на неё. Его взгляд был обращён вдаль, к морю, которое серебрилось под усыпанным звёздами небом, отражая мерцающие огни стоявших на рейде судов. Потом его глаза проследили полет светлячка, преследующего мотылька в кустах… Дон Педро глядел по сторонам, избегая взгляда хрупкой, маленькой женщины, стоявшей возле него. Наконец он заговорил спокойно, с лёгкой усмешкой признаваясь в обмане:

- Мы надеялись, что вы забудете эту маленькую подробность.

- Мы? - переспросила она.

- Да, мы с Родриго. Мы с ним в самом деле подружились. Он спешил к вам, когда все это произошло. Вот почему мы оказались на одном корабле. - И он сам пожелал, чтобы вы явились сюда самозванцем?

- Он подтвердит вам это, когда прибудет сюда. А он будет здесь через несколько дней, не сомневайтесь. Он явится к вам, как только я смогу его выкупить, что произойдёт тотчас после моего отъезда. Когда я бежал - я ведь, в отличие от него, не был связан словом, - он попросил меня явиться сюда и назваться вашим кузеном, чтобы до его прибытия служить вам, если это потребуется.

Она задумалась. В молчании они сделали несколько шагов по лоджии.

- Вы подвергали себя непростительному риску, - сказала она, давая понять, что верит его словам.

- Джентльмен, - произнёс он сентенциозно, - всегда готов рискнуть ради дамы.

- Вы рискуете ради меня?

- А вам кажется, что я рискую для собственного удовольствия?

- Нет. Едва ли.

- Так зачем понапрасну ломать себе голову? Я поступаю так, как пожелал Родриго. Он явится и сам объяснит вам, зачем ему это понадобилось. А пока я - ваш кузен и прибыл сюда вместо него. Если этот мужлан, ваш супруг, будет вам слишком докучать…

- Зачем вы это говорите? - В её голосе прозвенело смущение.

- Ведь я здесь вместо Родриго. Не забывайте об этом, больше я вас ни о чем не прошу.

- Благодарю вас, кузен, - сказала она и оставила его одного.

Прошло трое суток. Дон Педро продолжал быть гостем губернатора Пуэрто-Рико, и каждый последующий день был похож на предыдущий, если не считать того, что дон Хайме день ото дня все сильнее проникался сознанием своего величия, вследствие чего становился все более невыносим. Однако дон Педро с завидной стойкостью терпел его общество, и порой ему словно бы даже нравилось разжигать чудовищное тщеславие губернатора. Так, на третьи сутки за ужином дон Педро предложил его превосходительству отметить оказанную ему высокую монаршью милость каким-либо событием, которое запечатлелось бы у всех в памяти и нашло бы своё место в анналах острова Пуэрто-Рико.

Дон Хайме жадно ухватился за это предложение.

- Да, да. Это великолепная мысль. Что бы вы мне посоветовали предпринять?

Дон Педро, улыбаясь, запротестовал:

- Как могу я давать советы дону Хайме де Вилламарга? Но, во всяком случае, это должно быть нечто такое, что было бы под стать столь значительному и торжественному событию.

- Да, разумеется… Это верно. (Однако мозг этого тупицы был не способен родить какую-либо идею.) Вопрос в том, что именно можно считать приличествующим случаю?

Фрей Алонсо предложил устроить большой бал в доме губернатора, и донья Эрнанда зааплодировала. Но дон Педро позволил себе не согласиться с ней: по его мнению, бал останется в памяти только у тех, кто будет на него - приглашён. Надо придумать нечто такое, что произведёт неизгладимое впечатление на всех жителей острова.

- Почему бы вам не объявить амнистию? - предложил он наконец.

- Амнистию? - Три пары удивлённых глаз вопросительно уставились на него.

- Именно. Почему бы нет? Вот это был бы поистине королевский жест. А разве губернатор не является в какой-то мере королём - вице-королём, наместником монарха, - и разве народ не ждёт от него поступков, достойных короля? В честь полученной вами высокой награды откройте ваши тюрьмы, дон Хайме, как делают это короли в день своей коронации!

Дон Хайме, ошеломлённый величием этой идеи, не сразу вышел из столбняка. Наконец он стукнул по столу кулаком и заявил, что это блестящая мысль. Завтра он обнародует своё решение, отменит судебные приговоры и выпустит на волю всех преступников. - Кроме, - добавил он, - шестерых пиратов. Населению не понравится, если я их освобожу тоже.

- Мне кажется, - сказал дон Педро, - что любое исключение сведёт на нет значение всего акта. Исключений не должно быть.

- Но эти преступники сами исключение. Разве вы не помните - я рассказал вам, как захватил шестерых пиратов из тех, что имели наглость высадиться на Пуэрто-Рико?

Дон Педро нахмурился, припоминая.

- Да, да! - воскликнул он. - Вы что-то рассказывали.

- А говорил ли я вам, сэр, что один из этих пиратов не кто иной, как эта собака Волверстон.