Приключения капитана Гаттераса

Одинъ быкъ, которому пуля угодила въ сердце, упалъ, точно пораженный молніею, а другой, въ бѣшенствѣ готовъ былъ распороть животъ несчастному Гаттерасу, но въ эту самую минуту Альтамонгь одною рукою вонзилъ снѣговой ножъ въ открытый ротъ быка, а другою раскроилъ ему черепъ страшнынъ ударомъ топора.

Второй быкъ палъ на колѣни и мертвый грохнулся о земь.

– Ура! Ура! – вскричалъ докторъ.

Гаттерасъ былъ спасенъ.

Итакъ онъ обязанъ жизнью человѣку, котораго больше всѣхъ ненавидѣлъ въ мірѣ! Что произошло въ это мгновеніе въ его душѣ? Какое чувство, устоять противъ котораго не могъ Гаттерасъ, шевельнулось въ его груди?

Это тайна сердца, ускользающая отъ всякаго анализа.

Какъ-бы то ни было, но Гаттерасъ не колеблясь подо шелъ къ своему сопернику и важнымъ тономъ сказалъ:

– Вы спасли мнѣ жизнь, Альтамонтъ.

– A вы – мнѣ,– отвѣтилъ послѣдній.

Настала короткая пауза; затѣмъ Альтамонтъ добавилъ:

– Мы расквитались, Гаттерасъ!

– Нѣтъ, Альтамонтъ,– отвѣтилъ капитанъ. Когда докторъ спасъ васъ изъ ледяной могилы, я не зналъ васъ; но вы спасли меня, рискуя собственною жизнью и очень хорошо зная, кто я такой.

– Вы мнѣ ближній,– отвѣтилъ Альтамонтъ,– и американцы – не низкіе люди.

– Конечно,– вскричалъ докторъ,– вѣдь это люди, подобные вамъ, Гаттерасъ!

– И, подобно мнѣ, американецъ будетъ участникомъ ожидающей насъ славы.

– Открытія сѣвернаго полюса!? – сказалъ Альтамонтъ.

– Да!

– Значитъ, я угадалъ! – вскричалъ Альтамонтъ. И у васъ хватило отваги задумать такой планъ! Вы осмѣлились попытаться достигнуть этой недоступной точки земнаго шара! Что за прекрасная, великая мысль!

– Но развѣ вы шли не туда же? – быстро спросилъ Гаттерасъ.

Альтамонтъ, казалось, колебался отвѣчать.

– Ну, что-же? сказалъ докторъ.

– Нѣтъ! – вскричалъ Альтамонтъ. Нѣтъ! Истина должна быть выше самолюбія! Нѣтъ, я не питалъ надежды, которая привела васъ сюда. Я старался пройти сѣверо западный проливъ – вотъ и все!

– Альтамонтъ,– сказалъ капитанъ, протягивая руку американцу,– будьте участникомъ нашей славы и отправимся вмѣстѣ для открытія сѣвернаго полюса.

И они горячо пожали другъ другу руки. Когда они обернулись къ доктору, тотъ плакалъ.

– Ахъ, друзья мои,– лепеталъ онъ, отирая себѣ глаза,– я не знаю, какъ вынести наплывъ чувствъ, переполнившихъ мое сердце. Мои дорогіе товарищи, чтобъ содѣйствовать общему успѣху, вы отбросили мелочной вопросъ національности. Вы сказали себѣ, что Англія и Америка не причемъ въ настоящемъ дѣлѣ и что узы тѣсной дружбы должны соединить васъ для достиженія великой цѣли. Лишь-бы сѣверный полюсъ былъ открытъ, а кто его откроетъ – это уже не важно! Къ чему унижать себя, кичась англійскимъ или американскимъ происхожденіемъ, если можно сказать о себѣ, что мы – люди!

Растроганный докторъ сжималъ въ своихъ объятіяхъ примирившихся враговъ; онъ не могъ совладать съ чувствомъ охватившей его радости. Новые друзья сознавали, что пріязнь этого достойнаго человѣка еще болѣе скрѣпляетъ узы ихъ взаимной дружбы. Докторъ говорилъ о безуміи соперничества я о необходимости согласія между людьми, заброшенными въ такую далъ отъ родины. Его рѣчи, слезы, ласки – все это шло прямо отъ сердца.

Наконецъ, разъ двадцать обнявъ Гаттераса и Альтамонта, онъ успокоился.

– A теперь – за дѣло! – сказалъ онъ.

И Клоубонни началъ съ необыкновенною быстротой разсѣкать быка, котораго назвалъ быкомъ примиренія.

Товарищи доктора съ улыбкою смотрѣли на него. Черезъ нѣсколько, минутъ искусный анатомъ отсѣкъ около сотни фунтовъ лучшаго мяса и раздѣлилъ его на три части; каждый охотникъ взялъ свою часть и отрядъ направился къ форту.

Въ десять часовъ вечера, охотники добрались до Дома Доктора, гдѣ Джонсонъ и Бэлль приготовили имъ хорошій ужинъ.

Но прежде чѣмъ сѣсть за столъ, докторъ торжествующимъ голосомъ вскричалъ, показывая на своихъ товарищей по охотѣ:

– Послушайте, Джонсонъ: я увелъ съ собою одного англичанина и одного американца – не такъ-ли?

– Да, докторъ,– отвѣтилъ старый морякъ.

– A привожу назадъ двухъ братьевъ.

Моряки радушно протянули руки Альтамонту.

XVIII. Послѣднія приготовленія

На слѣдующій день погода перемѣнилась; снова наступилъ холодъ, и втеченіе многихъ дней перемежался дождями, снѣгомъ и мятелями.

Бэлль окончилъ шлюпку, которая оказалась вполнѣ соотвѣтствовавшею своей цѣли. На половину покрытая палубою, съ высокими бортами, она могла держаться въ морѣ во время бури подъ парусами. Къ тому-же, она была легка, такъ что собаки безъ особаго труда могли везти ее на саняхъ.