Приключения Каспера Берната в Польше и других странах

Прошло несколько минут. Франц выглянул за дверь. Где-то в конце переулка по направлению к его дому продвигалась группа людей. В тишине и темноте только слабо позвякивало и поблескивало оружие.

- Уршула! - позвал он.

Но жены его уже не было.

- Ну, если это барон с ландскнехтами, - сказал Франц, возвратившись в дом, - нам нужно будет продержаться, пока не подоспеет кузнец со своими ребятами. А ну-ка, заваливайте окна и дверь чем придется!

Загремели столы, тяжелые дубовые лари, скамьи, табуреты, кровати... Митта работала наравне с мужчинами, пока Каспер, подтолкнув Збигнева, не показал на нее глазами. Девушка была необычно бледна, руки ее дрожали.

Збигнев отвел Митту на чердак и, заложив слуховое окно периной, оставил девушку там.

- Верно, так-то будет поспокойнее, - заметил Франц.

Дом превратился в неприступную крепость.

Потом Франц, Збигнев и Каспер разобрали оружие и зарядили мушкеты и пистоли.

В дверь громко и отрывисто стукнули три раза.

- Кто там? - спросил Франц, раздувая фитиль аркебузы.

- Открывайте во имя воинствующей церкви!

- Вот что, молодчик, - отвечал Франц. - Если воинствующей церкви что от меня нужно, на это есть день! Проваливай-ка, а не то получишь сливу в лоб!

- Живее! - вдруг донесся с улицы рыкающий бас. - Что вы там, заснули, что ли? Ломай дверь!

- Барон Мандельштамм! - узнал голос Збигнев.

В заваленном вещами окне осажденные оставили маленькую щелку для наблюдений. Не успел Франц подать знак, чтобы затушили масляную лампу, как к щели приникла чья-то физиономия и немигающий глаз попытался при свете небольшой коптилки оглядеть комнату. Франц сунул в щель еще не потухший фитиль. Человек заорал от боли и тотчас же отскочил от окна.

- Что, не шляхетский способ обороны? - видя недовольное лицо Збигнева, спросил Франц. - А когда нас с вами, пан Збигнев, будут поджаривать на костре, вы и шляхетство свое забудете! Тс-с-с! - и, приложившись, тут же выстрелил.

Громко охнув, один из ландскнехтов свалился к самым ногам лошади барона.

- Доннерветтер! - заорал Мандельштамм. - Один окривел, второй убит этак они мне всех людей изведут, а я за каждого солдата деньги плачу! Суньте аркебузу в окно и палите! Раз - мимо, два - мимо, но в конце концов кого-нибудь да подстрелите!

Начальник ландскнехтов, подойдя к барону, стал что-то шептать ему на ухо.

- К чертовой бабушке! - заорал тот. - Тогда пускай его преосвященство нанимает своих солдат. Давайте-ка сюда этого кривого!

Ландскнехт подошел, прижимая к глазу тряпицу.

- Ты рассмотрел, сколько там этих еретиков внутри? - спросил барон.

Солдат молчал.

- Тебе что, язык отстрелили? - грозно рявкнул Мандельштамм.

По лицу ландскнехта расплывались слезы и кровь.

- Их там не один человек, - сказал он дрожащим голосом. - Разрешите пойти на перевязку!..

- Кто схватит еретика живьем, - кричал Мандельштамм, - тому святой отец обещает пятьдесят талеров, а я за мертвого от себя еще двадцать пять добавлю! Вперед, ребята! Веселее!

Первый из выполнивших приказание барона солдат упал тут же с размозженной головой. Трудно сказать, от чьей руки он пострадал: выстрелы Каспера и Збигнева прозвучали почти одновременно.

Толпа вначале отшатнулась от окна, потом, понукаемая начальником, снова к нему придвинулась. Барон что-то кричал наемникам, стараясь все же держаться от опасного места подальше.

- Не забывайте о двери! - предостерегающе шепнул Франц. Но было уже поздно.

Тра-а-а-х! В вышибленную филенку просунулось тупое дуло аркебузы.

- Наподдай! Наподдай! - командовал кто-то на улице по-немецки.

- Наподдам! - с сердцем пробормотал Збигнев и действительно так наподдал по дулу, что на крылечке раздался треск сломанных перилец и что-то с грохотом рухнуло вниз.

- Расходился наш пан шляхтич, - с одобрением промолвил Франц. - Небось в грудь мерзавцу под самые ребра его же аркебузу вогнал!.. Окошко! Окошко!

Так и перебегали осажденные от двери к окну и от окна к двери.

- Что-то Уршулы с подмогой так долго нет! - с тревогой сказал Збигнев.

- Ночь, - коротко отозвался Франц. - Трудно людей созвать...

- Бери их! - бесновался на улице барон. - Живыми или мертвыми бери!

На крылечке слышно было кряхтение, какая-то возня. С грохотом повалился с самой верхушки заслона тяжелый дубовый табурет.

- Эх, поддается дверь, - пробормотал Франц с досадой. - Давайте еще что-нибудь! - добавил он, оглянувшись.

А Збигнев с Каспером уже подтащили к двери огромный куль с мукой.

- Пускай они даже высадят дверь, - с угрозой пробормотал Збигнев, - мы с Каспером станем по обе стороны и будем защищать узкий проход. Вспомним о Фермопилах!

Вспоминать о Фермопилах было некому: Франц вообще о них не слыхал, а Касперу было не до них - он с аркебузой наготове сторожил у окна.

Вдруг он в тревоге повернулся к товарищам:

- Барон отдал приказание поджигать дом!

Осажденные прислушались.

- Ленивые свиньи! - отдавался в узеньком переулке голос барона. - Где же факелы? Тащите их сюда! А вы вчетвером собирайте щепки, в порту этого добра много! Мы выкурим их всех, как лисицу из норы!

В пылу гнева Мандельштамм забыл об осторожности.

- Посторонитесь-ка! - сказал Франц товарищам.