Приключения Мак-Лейстона, Гарри Руперта и других

Тот захлопал белесыми ресницами и был, мне кажется, очень доволен тем, что сможет увидеть ужасы XX века без очереди. Бетси и Дженни разделись, как леди, в вестибюле, а Мод отправилась домой.

У плаката стоял какой-то мужчина и рассматривал картинки.

Поравнявшись с ним, Мод его узнала. Это был пожилой рабочий, недавно поступивший на фабрику.

— Знаете, я сегодня не пошла, — сказала Мод.

— И правильно сделали, — сказал старик. — Они хотят накормить голодных за счет наших копеек. На этих копейках Лейстон заработает миллионы. Найдется довольно дураков и без вас.

«Уже нашлись», — подумала Мод и направилась к дому.

Через полчаса она уже сидела на кровати и разглядывала свои запачканные чернилами ноги. Болело в груди и хотелось спать.

«Хорошо, что так вышло», — подумала Мод, и, накрывшись пальто, пыталась заснуть. Боль в груди гнала сон…

Молодая женщина в черном платье, так глухо закутанная в черный креп, что невозможно было распознать ее лицо, разыскивала дом № 34 на одной из фешенебельных улиц Нью-Йорка. В ее элегантных движениях сквозила избалованная жизнью натура. Наконец она остановилась на мгновение перед табличкой, на которой была написана цифра «34».

На калитке висела вторая табличка:

Д-р Дж. Рипс.

Секретарь правления химического треста.

Дома от… до…

Она решительно надавила кнопку.

В ответ на это действие из-за угла коттеджа выкатилась фиолетовая клякса, которая, очевидно, была когда-то белым шпицем, и принялась лаять, как бешеная.

Дама в черном продолжала терпеливо ждать.

Казалось, в коттедже жили глухие или мертвые.

Что-то щелкнуло, словно стукнули чьи-то железные зубы, и садовая калитка медленно отошла, а вслед за ней перед удивленными глазами черной дамы тихонько отворилась тяжелая дверь коттеджа.

Собака исчезла в двери, а незнакомка пошла по длинному коридору без окон, освещенному сильной электрической лампой.

Дальше холодная прихожая, пропитанная благоуханием химической лаборатории, и наконец таинственная посетительница оказалась в просторной комнате, поражавшей своей обстановкой. Комната казалась складом самых разнообразных вещей и напоминала аукционный зал, куда сбрасывали остатки роскоши обедневшие аристократы и прогоревшие буржуа.

Не чувствовалось хозяйской руки, как бы придающей обстановке жизнь.

Все было покрыто толстым слоем пыли.

Не успела незнакомка отнять свой палец от какой-то ваты, на которой от этого прикосновения осталось эллиптическое углубление, как в комнату вошел хозяин коттеджа, д-р химии Джим Рипс.

— М-р Джим Рипс?

— Совершенно верно, миледи. Чем я могу быть вам полезен?

— Поклянитесь мне, Джим Рипс, что никогда и никому не выдадите моей тайны.

Рипс пытался разглядеть черты лица незнакомки, тщательно спрятанные под вуалью, и скорее почувствовал, чем увидел, что лицо ее приняло строгое и решительное выражение.

Взгляд его перешел на прекрасно ухоженную молодую фигуру.

Мысли калейдоскопом закружились в его голове. Он молча поклонился.

— Вы знаете, что через два дня в Россию отплывает транспорт АРА?

— О, иначе я не плыл бы на нем сам по поручению треста.

— У меня нет денег. Вот единственное, что у меня осталось, — сказала незнакомка, грациозно протягивая ему краешек дымчатого шарфа.

— Но как я могу вам пригодиться?

— У меня есть мужчина. Впрочем, может, уместнее было бы сказать: у меня был мужчина. Он уехал в Европу, и вот уже одиннадцать месяцев, как я не имею от него известий и не получаю о нем никаких сведений… М-р Рипс, неужели вы не поймете, что этого достаточно, чтобы заставить несчастную женщину просить, умолять вас… — и она простерла к нему руки.

Д-р химии Джим Рипс очень хотел сказать, что незачем ехать так далеко на поиски мужчины — что, к примеру, он сам…

Но в тоне и всей фигуре незнакомки было нечто, не позволявшее надеяться на успех такого предложения. У Рипса промелькнул в голове зародыш плана…

Голосом, в котором слышался скорее приказ, чем просьба, суровая и красивая, как древнегреческая римлянка, незнакомка сказала чуть ли не шепотом:

— Вы должны взять меня с собой, Джим Рипс.

Слышно было, как тикали часы в жилетном кармане д-ра химии.

Наконец д-р сказал:

— Но куда он уехал?

— В Россию.

— Как он мог оставить вас одну?

— Его призвал долг.

— Простите — я вас не понимаю.

— Он покинул меня, чтобы стать в ряды армии, которая должна была восстановить законный порядок в его родной стране. Он вступил в Белую армию.

Рипс поспешил пожать незнакомке руку. Вдруг он засуетился.

— Ах я, старый осел! Что же вы стоите? Садитесь, ради Бога.

И он пододвинул к ней кресло.

— Я должна попасть в Россию, — сказала она, усевшись. — Это смысл моего существования.

Рипс счел, что с его точки зрения поездка в Россию совсем не была смыслом ее существования. В указанном отношении автору придется, видимо, с ним согласиться. Но Рипс не посмел высказать вслух свои взгляды на смысл существования незнакомки.

— Как вас зовут? — спросил он.

— Марта Лорен, — ответила незнакомка.

Было решено, что т-те Марта Лорен поедет с транспортом как сестра милосердия.