Приключения машины

— Ничего нет удивительного. На островах вулканы. Во время извержений пепел падает в море.

— Ил, Юрий Сергеевич.

— Вот как, ил?

— А это, если не ошибаюсь, сланцы…

— Нет, вы не ошибаетесь.

— Сланцы, так и записать?

— Конечно, запишите. Или вы своим глазам не верите?

— Нет, я верю. Но все же странно. Почему же сланцы?

— А вы верьте глазам, а не теориям. Ведь рядом на Шикотане сланцы. Раз видите, так и пишите.

5.

Вероятно, для окружающих непосвященных наши восклицания казались странными. Сланцы, ил, какая разница? Стоит ли волноваться из-за этого?

Но дело в том, что мы решали задачу и получили ответ. Ответ, естественно, не интересовал тех, что не ставил вопроса. Помните, как бывало в детстве? Сидите вы над трудной задачей, ломаете голову час, два, получилось 22 и 3/4. Волнуясь, ищете ответ в конце задачника. Вот он — ровно 22. Вы недоумеваете, обескуражены, обижены. Почему же ровно 22? Куда делись 3/4? Хватаясь за соломинку, смотрите список опечаток. Нет и здесь трех четвертей. Неужели начинать сначала? А по комнате в это время бегает, размахивая игрушечной саблей, ваш маленький братишка, трубит в жестяную дудку. Он не решал задачи, не ставил вопроса и ответ его не волнует. Ему совершенно безразлично — 22 или 22 миллиарда.

Задача у нас, у геологов, всегда одинаковая: во что бы то ни стало найти его — полезное ископаемое: руду, строительный материал, горючее, драгоценные камни, даже пресную воду, иногда.

Но земной шар велик. Прежде чем отправиться на поиски, нужно подумать, где искать.

Сосна любит сухой песок, а клюква — болото, финиковые пальмы предпочитают пустыни, а кокосовые — тропические побережья. У растений свои вкусы, обычаи, привычки. Так и у минералов. У каждого своя история, свое происхождение, свои излюбленные места рождения. Отсюда извечный геологический вопрос: как оно возникло? Как появились на свет эта гора, это озеро, этот обрыв, эта впадина? А затем уже следует второе практическое: какие полезные ископаемые стоит искать здесь?

И когда машина вступила на хребет Витязя, мы с Сысоевым должны были понять: как произошел этот хребет, что могло быть полезного здесь?

За спиной у нас были Курильские острова. Хребет Витязя тянется рядом с нами, тоже от Японии до Камчатки, только на Курилах вершины над водой, а на Витязе — под водой. Но происхождение Курильского хребта известно, он рожден вулканами. Земная кора лопнула здесь, из трещин проступила лава — горячая кровь Земли. Острова все целиком сложены застывшей лавой и вулканическим пеплом — они извержены из недр. Можно сравнить их с запекшейся кровью на царапине.

А что такое хребет Витязя? Соседняя царапина? Но океанографы и раньше знали, что хребет этот плоский. Почему? Высказывалось предположение, что вершины его разрушены волнами, вулканы как бы сбриты под основание. Тем интереснее для теории… На островах мы видели вулканы снаружи, а здесь увидим изнутри — посмотрим, как устроено основание. Тем интереснее и для практики. Вулканические страны — Япония, Италия, например, — не очень богаты ископаемыми. Там встречаются сера, пемза, мрамор, минеральные источники. Руды ценных металлов находятся глубже, они обнажаются в старых разрушенных горах, таких, как Урал. Но если хребет Витязя — размытая вулканическая цепь, тогда мы найдем там рудные жилы на поверхности. Чем порадует нас хребет Витязя? Вот как ставили мы вопрос.

— А какой получили ответ? Сланцы! Но сланцы — это слои слежавшейся глины. А глина — не вулканическая порода. Она рождается на дне морей из ила. Стало быть, хребет Витязя не был затонувшей цепью. Это было древнее дно моря — неповрежденная кожа Земли, которая растрескалась рядом — на Курильских островах. И недра вулкана изучать здесь не приходилось, и ценные жилы искать не стоило. Вот какой ответ преподнесла нам первая колонка, а прочие подтвердили его.

Вывод сложился у нас к концу рабочего дня, когда машина остановилась на скалистой площадке и погасила прожекторы. Только теперь мы ощутили усталость. Шестичасовой сеанс в кино — вещь утомительная. А ведь мы не просто смотрели на экраны, мы ловили мелкие детали, узнавали, определяли, описывали, не отводя глаз, боясь пропустить важное. От напряженного смотрения болели глаза, шея и лопатки. Но покидали экранную мы с удовлетворением. Получен ответ. Целый ответ и всего лишь за день. Для науки — это щедро. Впрочем, Сысоев не считал, что ответ уже получен.

— Не надо записывать, что здесь нет вулканизма, — предлагал он. Напишем, что мы не обнаружили.

— Хорошо, напишем, что мы не обнаружили.

— Не обнаружили на нашем маршруте…

— Но это само собой разумеется.

— Ведь мы пересекли хребет в случайном месте. У нас и результаты случайные, — сомневался Сысоев.

— Возможно случайные, но вероятнее средние.

— Наши предшественники придерживались иной точки зрения. Были же у них какие-нибудь основания. Не глупее нас люди.

— Не глупее. Но такой машины у них не было, чтобы шла по дну и бурила разведочные скважины.

— Нет, все-таки нужно проверить, прежде чем составить мнение, настаивал Сысоев.