Приключения Михея Кларка

– Но, – сказал я, – ведь вы же были богатым человеком и, конечно, принесли кому-нибудь пользу. Невозможно, чтобы человек истратил такое громадное состояние и чтобы этим никто не воспользовался.

Сэр Гервасий весело расхохотался и воскликнул:

– О, мой милый Михей! Вы удивительно первобытный человек. Всякий раз, как речь заходит о прожитом мною состоянии, вы начинаете говорить как-то благоговейно и даже голос понижаете. Точно я прожил богатства всей Индии. Ах, мой милый, вы не имеете никакого понятия о жизни. Вы не знаете, что у денежных мешков вырастают крылья и они улетают. Ну да, конечно, человек, проживающий своё состояние, не глотает своих денег, а даёт их другим, которые пользуются ими. Но моя ошибка именно в том и состояла, что я не отдавал свои деньги туда, куда было нужно. Моё состояние перешло не к порядочным людям, а к бесполезной и подлой дряни. О, я часто вспоминаю о толпе попрошаек, нищих, развратников, сводников, наглецов, буянов, льстецов и подлецов! Весь этот люд я кормил. Своими деньгами я увеличивал эту шайку. Мои деньги сделали такое зло, которое нельзя исправить никакими деньгами. Каждое утро, бывало, человек тридцать этой сволочи являлись на мой утренний приём и низкопоклонничали около моей постели.

– Как это так, около вашей постели? – удивился я.

– А это была такая мода – принимать лёжа в посте-. ли. Но на вас при этом должен быть непременно надет парик и батистовая сорочка с кружевами. Впоследствии пошла другая мода. Стало позволяться принимать утренних гостей, сидя в кресле. Но и тут вменялось в обязанность надевать небрежный костюм. Халат и туфли – обязательно. Да, Кларк, мода – это великий тиран, хотя её власть и не распространяется на Хэвант. Дело в том, что ленивые горожане хотят завести порядок в жизни и вследствие этого хотят сделаться рабами моды. Я отличался особой покорностью моде. Во всем Лондоне не было такого покорного раба моды, как я. Я был регулярен в своих нерегулярностях. Я сохранял порядок в своей беспорядочности. Ровно в 11 часов утра ко мне в спальню входил мой слуга, неся мне чашку чинограсса. Это чудное средство против тошноты. Вместе с этим я съедал лёгкий завтрак: кусочек дичи или чего-нибудь в этом роде. Затем начинался утренний приём. Являлись тридцать человек всякой дряни, вроде той, о которой я только что говорил. Иногда, впрочем, попадались между ними и честные люди. Какой-нибудь нуждающийся литератор иногда забредал ко мне, чтобы попросить гинею, или же находящийся не у дел педант с большой учёностью в голове, но с пустым карманом. Ко мне лезли не только потому, что считали меня богатым и влиятельным человеком. Всем было известно, что я дружен с лордом Галифаксом, Сиднеем Годольфином, Лоренсом Гайдом и другими влиятельными господами. Через меня добивались их протекции… А поглядите-ка, вон там, налево, что-то светится. Не заехать ли нам туда? Может быть, мы и найдём там что-нибудь.

– Это нам придётся, по всей вероятности, сделать на возвратном пути, – сказал я, – Гукеру приказано ехать в определённое место, и он никаких остановок не будет делать. Полагаю, что мы ещё успеем сюда заехать: ночь велика.

– Если бы мне пришлось ехать за провиантом даже вплоть до Соррея, я поеду туда, – сказал баронет. – Черт возьми, как я покажусь на глаза своим мушкетёрам, если нам не удастся добыть ничего съестного? Когда я уезжал, у них не было ровно ничего. Что же, вы им пулями прикажете питаться, что ли? Однако вернёмся к предмету нашего разговора, то есть к жизни в Лондоне. Время у нас было так хорошо распределено. Особенно много там учреждений, благоприятных для людей, преданных какому-нибудь спорту. В Хоклее дрались на рапирах, в Шопене был устроен бой петухов, бой быков – в Саутверке, стрельба в цель – на Тотгильском поле. Наконец, можно было отправляться в сады Сен-Джемс или, воспользовавшись отливом, отправиться в вишнёвые сады, вниз по реке, в Розеритб. Принято также было ездить пить молоко в Ислингтон. Для молодых же людей, хорошо одетых, было принято гулять по парку. Как видите, Кларк, мы были очень деятельны в нашем безделии, и недостатка в занятиях у нас не было. А когда наступал вечер, мы могли отправляться или в игорный дом, или в Дорсетский сад, или в Линкольскую гостиницу, или в Дрюрилен, или в Королевский. Одним словом, в удовольствиях недостатка не было.

– Ну, что же, – ответил я. – Вы прекрасно употребляли время. Сидя в театре, вы слушали великие мысли Шекспира и Массингера, и в вашей душе восставали величавые образы.

Сэр Гервасий тихонько засмеялся.

– Михей, – сказал он, – вы так же свежи, как свеж этот приятный деревенский воздух. Знаете ли вы, большой ребёнок, что мы ездили в театр вовсе не за тем, чтобы смотреть пьесы.

– Зачем же вы туда ездили в таком случае? – спросил я.