Приключения Михея Кларка

Я точно вижу перед собой молоденького безбородого офицера. Он ползёт на четвереньках под косами наших крестьян, они рубят его, и он громко стонет… Я вижу также перед собой широколицего бородатого драгуна на серой лошади. Он подскакал к нашим косиньерам и хочет прорваться через их ряды. Он не может прорваться и ревёт от бешенства…

Эти маленькие ужасные подробности не забудешь до самой смерти. Я даже хорошо запомнил, что у этого драгуна были большие, белые зубы и ярко-красные десны. Рядом с ним стоял белолицый драгун с тонкими губами. Он перегнулся через шею лошади и замахнулся на меня саблей. При этом он ругался так, как могут ругаться только драгуны.

Да, эти образы встают передо мной всякий раз, когда я вспоминаю об этой свирепой схватке. Я рубил направо и налево, забывая о том, что надо защищать себя. Вокруг меня стоял сплошной гул, слышались крики и стоны. Благочестивые восклицания крестьян перемешивались с ругательствами солдат. Голос Саксона, ободрявшего пиконосцев, покрывал собою все.

И наконец туча всадников поползла назад, кружась по лощине. Мои товарищи испустили крик торжества. Сэр Гервасий, стоявший со мной рядом, протянул мне открытую табакерку. Да, мы отразили лучшую в Англии конницу, мы могли гордиться собой.

Но, к сожалению, далеко не вся наша армия могла хвалиться, подобно нам, победой. Только избранные отряды смогли отразить натиск тяжёлой конницы, нападение закованных в сталь воинов. Крестьяне из Фрома были буквально изрублены и стёрты с лица земли. Многие из них, отступая перед неудержимым напором врага, были сброшены в тот самый рейн, которой остановил наше ночное наступление. Другие были изрублены и лежали кучами на поле. Это была ужасная картина. Только очень немногие из крестьян Фрома избежали злой судьбы своих товарищей, присоединившихся к нам. Что касается горожан Таунтона, то они удержались, но ряды их значительно поредели. Перед их кольцом лежала целая гора коней и всадников, что свидетельствовало о силе атаки и о бешенстве сопротивления.

Налево от нас дикие углекопы были сразу же смяты кавалерией, но несмотря на это продолжали свирепо бороться. Они бросались на землю и прокалывали животы лошадей. В конце концов им удалось отбить драгун. Девонширскую милицию рассеяли и перерубили. Бедные милиционеры разделили участь крестьян из Фрома.

Во все время схватки королевская пехота, стоявшая по ту сторону Бруссекского рейна, продолжала осыпать нас градом пуль. Мушкетёры, занятые борьбой с драгунами, не могли отвечать на эти залпы.

Не нужно было иметь большую опытность в военном деле, чтобы убедиться в том, что битва нами проиграна. Дело Монмауза было погибшим.

Солнце ещё не взошло, но было уже совсем светло. Наша кавалерия бежала, пушки приведены в негодность, а линия наша оказывалась прорванной во многих местах. Многие из наших полков были окончательно расстроены. На нашем фланге перестраивались, готовясь к новой атаке, Голубой гвардейский полк. Танжерская конница и два драгунских полка. Налево от нас гвардейская пехота перебросила мост через рейн, перешла на нашу сторону и двигалась вперёд, тесня шаг за шагом наш отряд из северного Сомерсета. С фронта нас продолжали упорно обстреливать. Мы отвечали на этот огонь слабо и неуверенно, ибо ночью многие повозки с порохом заблудились и амуниция была на исходе. Многие заряжали мушкеты камнями вместо пуль.

Прибавьте ко всему этому, что многие из наших частей были серьёзно расстроены первой атакой и что армия наша уменьшилась, по крайней мере, на треть.

Но несмотря на это, наши храбрые крестьяне держали себя необычайно мужественно. Они оглашали поле битвы ликующими восклицаниями и обменивались друг с другом весёлыми шутками. Они держали себя так, словно это была не кровавая битва, а просто детская игра. Чем бы, дескать, игра не кончилась, но довести её до конца нужно.

Среди нас появился Децимус Саксон. Вся его рапира была покрыта кровью.

– Здесь ли капитан Кларк? – крикнул он. – Поезжайте скорее к сэру Стефену Таймвелю и скажите ему, чтобы он со своими людьми немедленно присоединился к нам. Порознь нас непременно разобьют, а вместе мы можем выдержать вторую атаку.

Я дал шпоры Ковенанту и, добравшись до наших соседей, передал мэру слова Саксона. Сэр Стефен был ранен пулей, и его белоснежная голова была повязана красным платком. Он нашёл совет нашего полковника благоразумным и скомандовал таунтоновцам, чтобы шли к нам. У таунтоновских, граждан запас пороха был больше, чем у нас, и их мушкетёры оказали нам большую услугу, открыв убийственный огонь по обстреливавшему нас Домбартонскому полку.

Саксон и Бюйзе отправились навстречу сэру Стефену. Глаза старика метали огонь.

– Кто мог ожидать чего-либо подобного?! – воскликнул он. – Ну что вы теперь думаете о нашем благородном монархе, защитнике протестантского дома?

– Да, он неважный солдат, – ответил Бюйзе, – но это, может быть, не по причине трусости, а просто потому, что он не привык к военному делу. Почём знать, может быть, он храбрый.