Приключения на Безымянной реке

А совсем близко, внизу, яростно бушевала река. И именно это придавало Ондре смелость. Упасть можно только в реку, да и то с небольшой высоты. А на воде он удержится, ведь он отлично плавает. А потом течение его отнесет к лагерю, и никуда больше. Ондра твердил это себе, прижимаясь грудью к скале и подвигаясь шаг за шагом к откосу. Будь у него под ногами пропасть, вряд ли у него на это хватило бы сил.

С той минуты, как он полез наверх, он не оглядывался на реку. Откос оказался невероятно крутым, и он скорее подтягивался, чем карабкался. Взбираться стало легче: носки глубоко вонзались в мокрую землю. Но она ползла под руками, и он невольно стал руководствоваться старым альпинистским правилом, хотя и не знал его: укрепись в трех точках и только потом нащупай четвертую.

Так Ондра двигался вперед. Опираясь обеими ногами в землю, вцепившись одной рукой, он подтягивался вверх, нащупывая новую точку опоры. Потом переставлял одну ногу. За ней вторую руку. Потом вторую ногу. И так снова и снова без конца.

Наконец в полном изнеможении он остановился на верху скалы. Ноги подгибались, дыхание совсем отказало, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. И все-таки он добился своего, а это самое главное. Он стоял, не в силах отвести глаз от реки. Отсюда она казалась широкой коричневой лентой, по которой ползут змеи. Но это были всего-навсего белые космы пены, вырывавшиеся из медленного водоворота. Ондра долго еще смотрел на воду, точно завороженный этой необычной картиной. Потом вздрогнул от холода и спрятал руки под свитер в карман коротких штанов и… оторопел.

В кармане он нащупал спички. Да, те самые спички, что он недавно выбросил в пещере. Что за чертовщина!

Он вытащил коробку и стал пристально ее разглядывать. Каким образом она снова очутилась в кармане? Или она заколдованная? Нет, чудес на свете не бывает. Он осторожно открыл коробку. В ней лежали спички. Значит, все случившееся в пещере было только диким сном. Невероятно!

И вдруг он громко расхохотался. Какой чудак! Ведь это он сам положил в коробок кузнечика, чтобы спрятать его в фонарик Эмиля. Значит, сверчок-хитрюга остался в коробке, вместе с коробкой оказался в его кармане. Собираясь ночью в пещеру, он захватил другие спички и сунул их в другой карман. А в пещере вынул случайно коробку Эмиля… Вот как это было! И никакого колдовства! Ха-ха-ха!

Он засмеялся и побежал по гребню скалы к лагерю.

А ведь задержись он на пять секунд — увидел бы лодку Рацека, с трудом преодолевавшую сильное течение рассвирепевшей реки.

8. Судьба лагеря

Ондра впервые очутился на вершине скалы, но ориентироваться было довольно легко. Достаточно было держаться приблизительно над рекой и идти вдоль дуги, которую описывали скалы над лагерем. Он торопился из последних сил. Дыхание перехватило, но он знал одно: надо спешить, в лагере обязательно уже все проснулись. И все же где-то в глубине души еще теплилась слабая надежда, что удастся добраться до лагеря незамеченным. Но стоило ему достичь того места, где позавчера Франта-Мышка учил Эмиля влезать на деревья, как надежды эти рассеялись, как дым. Ондра понял, что дело принимает серьезный оборот.

Далеко внизу он увидел наполовину затопленную поляну и лихорадочно суетящихся ребят. Сперва он различил Виктора по его соломенного цвета вихрам и тяжеловесным, беспорядочным прыжкам. Потом он узнал Акву, за ним Франту-Мышку, Патичку и Румика. Одного только Рацека здесь не было.

Это его немного успокоило, и Ондра стал искать дорогу вниз, чтобы попасть в лагерь раньше, чем появится Рацек. Дорогу он нашел без особого труда. Это был тот самый склон, которым воспользовались Франта и Эмиль; по сравнению с почти перпендикулярным обрывом, начинавшимся у самых его ног, склон казался прямо-таки дорогой на Петршин[8]. Несколько минут — и он уже сбежал вниз и нос к носу столкнулся с Аквой, который нагнулся над грудой поваленных палаток. Тот оторопело посмотрел на Ондру и облизнул губы.

— Откуда ты взялся? Тебя уже нашли?

— Кто? Кого?

— Тебя! Рацек! Они поплыли за тобой к пещере.

Ондра не ответил. Но его взгляд грозно уставился на Румика, копошившегося возле колышков.

Румик клятвенно положил руку на грудь:

— Я им ничего не говорил! Честное слово! Это все Эмиль.

— Эмиль?..

— А он, по-твоему, должен был тебя там оставить, пусть бы ты захлебнулся, как крыса! — взорвался Виктор, размахивая у него перед носом консервной банкой с говядиной.

— Разве я похож на утопленника?

— Вот погоди, Рацек тебя проучит! Правда, Аква?

Аква пожал плечами. Это могло означать что угодно. Скорее всего, он подумал, что Ондру уже никто ничему не научит, хотя в суровых опытах и есть иногда определенная надобность.

— Кончайте болтать языком! Ондра, складывай вещи. У тебя пока нет слуг…

— Но мы должны им сообщить, что Ондра уже здесь, чтобы они напрасно не искали, — заторопился Франта-Мышка; у него на лице была написана такая озабоченность, точно все это лежало на его совести. — Неизвестно, что они там предпринимают.