Приключения нетоварища Кемминкза в Стране Советов

Наш блумный[360] герой проснулся разок

и понял что слова не может сказать на зубок:

что я мог бы толмачить (потехи ради)

что С Сукиным Сыном Работа позади

и не смел бы подумать (и вам не скажу)

что пятилетка под стать Г-П-У

и может настигла бы нас безнадежная пауза

прежде чем верить что Сталин и есть Санта-Клауза[361]:

и к счастью узнаем что оба мы не

нисколько не ин-тел-лек-ту-аль-ны-е

Ибо что же сделалось с нашим интеллектуалом,

когда он оказался таким унылым и усталым?

он подумал немного и сказал, причитая

это общество все, а моя хата с краю!

Нет не я негодяй, а Америка — хлам!

Нет не я не художник, а искусство — бедлам!

Или если Карл-Маркса сказать языком —

«Закон первый природы: где доска — будет дом»

Ну же вы все болваны из всяких классов

(кто читает «Таймс» и покупает «Массы»[362])

если вы без пользы сие проглотите

где ж вы глотку пивом потом пополощете!)

Ибо кто бы ни выпил за Ленина гуртом

будет есть со штыками за общим столом

а чуть-чуть не считается — лучше всех жест

ведь коль вы не буржуи — вы сам Эдди Гест[363]

жить бесплодной земле[364] а небу повеситься

что со мной не случится буду надеяться;

как заметил товарищ Шекспир-паразит

Майк Золотой[365] — это все, что блестит

(под лежачим снежком не разгорится искра

что верно и Карла нашего Маркса сполна).

1932

Э. Э. Каммингс

[таварисчи мрут по приказу][366]

таварисчи мрут по приказу

смолоду мрут таварисчи

(без страха таварисчи мрут

не будут таварисчи

не станут таварисчи

веровать в жизнь) и смерть все знает

(по нюху узнаешь таварисча

по бескорыстному духу

московские трубки таварисч танцует)

ликует таварисч

з. фройд все знает

штанишки не замарай

всякий таварисч немного

полный отврат вполне

(в тщетной струе парить

зачем бог знает)

и знаю я

(боятся они любить

1935

Э. Э. Каммингс

[для всех головорусов в небе][367]

для всех головорусов в небе

тиранн ваш стелет песнь

великий клич его Я ЕСМЬ

и он образчик благородства

от ужаса в чьем клюве яром

(как вам известно, птицы рая)

сжимается бездушный ястреб

и никнет воронов лютая стая

тиранну вашему не до того

не до убийц вышайшей пробы

ученье чье: Кто сильный — тот и прав

— Я ЕСМЬ — великий клич его

верный друзьям, любовницам,

он любит ибо страха несть

(узнаете его по лицам

воздетым в воздух, зрящим в ЕСТЬ)

1963

Э. Э. Каммингс

т-ч-о-ч-к-е-р-р-е-с-т [кузнечик][368]

                             т-ч-о-ч-к-е-р-р-е-с-т

                  кто-то

с) мо(три-к)а

наверхутамскла

                     ЧЧЕСОТКТЕРР

                                          дываясьв(о-

что-то-Кто-то):с

                   кО

                      !к:

С

                                                            т

                                    (ре

мГлАв                              .сТрЕеЧкЧкОк)

                                                            в

стр(куз)иду(не)ля(чика)цию

,стрекочет;

1935

Хроника поездки Э. Э. Каммингса в СССР

Хроника составлена на основе «Наброска предисловия» Э. Э. Каммингса к третьему изданию «ЭЙМИ» 1958 года, в котором в сжатой монтажной форме изложены события, происходившие с автором во время поездки в СССР. Напомним, что в основе книги «ЭЙМИ» лежал путевой дневник, который Каммингс вел каждодневно. Путешествие начинается 10 мая 1931 г. в поезде из Парижа в Москву и заканчивается прибытием обратно в Париж 14 июня. Итого поездка длилась 36 дней, из которых почти три недели Каммингс провел в Москве, один день в Киеве и несколько дней в Одессе, плюс несколько суток в поездах между городами.

10 мая: Садится в поезд Париж-Негорелое (через Берлин и Варшаву). Попутчики предостерегают его против Советской России.

11 мая: Поезд пересекает польско-российскую границу. Досмотр на границе. Покупает билет в Москву. Приезжает в «страну Былья» (Советскую Россию).

12 мая: Прибывает в Москву на Белорусский вокзал. Не узнает в толпе встречающих писателя Владимира Лидина (в «ЭЙМИ» иронично именуется «выдающийся русский писатель»), который должен был встретить его по просьбе Ильи Эренбурга. Бюро «Интурист» направляет его в гостиницу «Метрополь». В гостинице его встречает Генри Дана, американский журналист (в книге «ЭЙМИ» — Вергилий). Прогуливается с ним по Москве в поисках банка. Пробует первый «пролетарский» обед. Замечает лозунг Карла Маркса «Религия — опиум для народа» (на стене гостиницы «Метрополь»), а также бросает взгляд на мавзолей Ленина и Собор Василия Блаженного. Дана представляет его председателю «Клуба писателей» (вероятно, Леопольду Авербаху, в тот момент председателю Российской ассоциации пролетарских писателей). Присутствует на спектакле «Галстук» по пьесе Анатолия Глебова.

13 мая: Посещает универмаг «Торгсин» [торговля с иностранцами]. Присутствует на спектакле «Запад нервничает» по пьесе Владимира Билль-Белоцерковского. Посещает «псевдо-ночной клуб». Его тирада против коллективизма привлекает внимание агентов ГПУ (в книге «ЭЙМИ» — Гей-Пей-Уу).

14 мая: Наблюдает за «парадом» агентов ГПУ. Обедает в «Клубе писателей» (вероятно, РАПП). Присутствует на спектакле «Рычи, Китай!» по пьесе Сергея Третьякова в Театре Всеволода Мейерхольда. Посещает Собор Василия Блаженного (в то время — Музей Революции).