Приключения Петрушки. Друзья растений

На лице творилось что-то непонятное. Мелькали руки, доносились голоса. «Отдай, — рычал чей-то бас. — Мое это, а не твое». — «Нет, мое», не сдавался скрипучий голос генерала. Трещали сучья. Изумленные «солдаты» раскрыли рты и нечаянно выпустили конец веревки. На землю упал извивающийся клубок. Клубок покатился по траве. Мелькали то генеральские колесики, то рукава рубашки с пуговицами-жемчужинами, то круглая голова с дыркой на затылке.

— Копилка! — догадался Хранитель платья, и этот возглас услышал генерал. Он разжал руки, взглянул на своего противника. И верно: подмятый им, на траве, раскинув руки, лежал Копилка.

— Хи-хи, — сказал генерал, не двигаясь с места.

Очень был потешный вид у Копилки: ноги кривые, живот отвислый, а шея тонкая-тонкая.

— Виноват. Хи-хи, — извинился генерал.

— Ха-ха! — вырвалось у дворника.

— Ха-ха-ха! — захохотали все кругом.

Копилка стал одеваться. Петрушка не стал ждать, пока поделят одежду. Он помчался по тропе, петляя, как заяц.

ШИШКИ

Петрушке необыкновенно повезло, что Атьдва вздумалось повесить его на той самой липе, где Копилка сушил свое белье, выстиранное в ручье. Поэтому-то мальчику удалось спастись и оставить в дураках генерала и всех его помощников. «Теперь никто меня не догонит», — обрадовался Петрушка, и его красная рубашка замелькала между зелеными кустами. Но оказалось, что убежать от генерала было не так просто. Атьдва катился за ним на колесиках, придерживая суму, чтобы медали не звенели так громко и не спугнули беглеца. Копилка после того, как из его туловища вытряхнули все деньги, стал легким, и каждое дуновение ветра гнало его вперед. Он обогнал генерала и его слуг и на повороте тропинки заметил красную рубашку. Но когда он выбежал на полянку, мальчика и след простыл. Копилка посмотрел в одну сторону, в другую, заглянул подкует, и в этот момент чуть ему не на голову упала шишка. Копилка поднял голову вверх. Там ничего не увидел и со злостью наступил на шишку ногой. Вдруг между чешуйками блеснула монетка. Воровато оглянувшись, Копилка сунул ее в щель на голове, подождал, когда она прокатится по пустому туловищу, и бережно погладил подошву ноги, куда она упала.

— А есть ли еще? — разгорелся у него аппетит, и он стал осматривать каждую шишку. Обнаружил монету и снова стал искать. За этим занятием и застал его генерал.

— Вы что-нибудь потеряли, господин Копилка? — поинтересовался генерал.

— Иди скорее, держи мальчишку! — рявкнул Копилка, а сам стоял на месте.

— Я не могу оставить вас в лесу, — не уступал генерал. Он чувствовал, что Копилка неспроста стоит на одном месте.

— Отпустите слуг, — прошипел помещик. — Я вам объясню…

Атьдва отправил слуг вперед и вместе с Копилкой стал искать деньги. А пока они кланялись каждой шишке, Петрушка был таков… Ведь это он забрался на сосну, спрятал в шишках несколько монет, которые достались ему при дележке Копилкиного богатства.

ВМЕСТО ЯДРА

Петрушка долго бродил вокруг тюрьмы. Ему очень хотелось увидеть отца, но он не знал как. Недалеко от тюрьмы возле оставленной казармы Петрушка увидел пушку. Солдаты бросили ее, когда распустили армию. «А не поможет ли мне пушка пробраться к отцу» — подумал мальчик и побежал искать кузнеца.

— Дяденька Игнат, помогите. Я очень хочу встретиться с отцом. Я даже придумал.

Сначала затея Петрушки кузнецу не очень понравилась. Он долго отговаривал мальчика, но тот стоял на своем, и кузнец Игнат сдался. Он попросил ткача Сидора, трубочиста Яшу перенести пушку в огород Терентия.

На другой день, когда заходящее солнце ласково смотрело на город. Петрушка и Игнат уже стояли у пушки. Пальцы у кузнеца слегка дрожали.

— Может быть, передумаешь, мальчик, — обратился он к Петрушке. — Я так давно не стрелял. Вдруг промахнусь, и ты попадешь в руки стражникам.

— Я верю тебе, дядя Игнат, — прошептал Петрушка. — Ты не промахнешься.

Игнат обнял мальчика и ласково подтолкнул к жерлу пушки. Петрушка с трудом забрался туда.

— Не страшно, не боишься? — спросил кузнец.

— Нет, не боюсь. — Но на самом деле Петрушке было очень страшно, по спине пробегали предательские мурашки, а зубы выбивали легкую дрожь. Да и не удивительно. Ведь не каждый, даже очень смелый мальчик, решится сидеть в пушке и ждать, как им выстрелят в окно тюрьмы.

— Желаю счастья, мальчик, — проговорил кузнец, и гром выстрела прокатился над тихим городом.

Испуганные жители выглянули из окон. Грозы не было, небо было ясным, голубым.

Мастер Трофим, закованный в цепи, сидел в камере, и на сердце у него было тяжело. Он страшно беспокоился о сыне и горевал о всех тех, кому теперь ничем не мог помочь. Ведь жителям города Формалайска было без него, ой, как плохо! Некому теперь было починить прохудившиеся от тяжелого труда руки крестьян, никто не мог залатать стертые от долгого стояния ноги ткачей. А больше всего мастер Трофим раскаивался в том, что не пришил когда-то ноги Ваньке-Встаньке. «Испугался Формалая. Эх, ты!» — ругал он сам себя и дал себе слово: как только выйдет из тюрьмы, в первую очередь пришьет ноги Ваньке-Встаньке.