Приключения Пита Мэнкса

— Нужен большой прожектор, — сообщил Пит Антигону. — А значит, нужны электрические батареи. Простые. Медь, цинк и серная кислота. Я могу добыть цинк, дистиллируя его с углеродом. Только мне будет нужна руда.

Антигон почесал голову.

— Сплав цинка с медью называется латунью. Я это знаю.

— У вас есть латунь? — восхитился Пит. — Шикарно!

Серная кислота тоже не была проблемой. Пит мог получить ее двумя способами: дистиллировать квасцы или пережечь серу с селитрой. Он выбрал более легкий метод, и в результате у него оказались неуклюжие, но вполне работоспособные батареи, состоящие из цинкового и медного прутов, погруженных в серную кислоту. Немножко труднее было с проводами, но Пит справился и с этим, протянув медь через просверленные отверстия.

Одновременно он, при помощи, Антигона, организовал рабов для распространения слухов. Амазонки настолько презирали мужчин, что ни одна воительница не поинтересовалась, что затевают рабы.

— Наркотики, — пренебрежительно проворчал себе под нос Пит. — Да легче легкого. — Он нашел Антигона. — Ты знаешь, что такое креозот? — спросил он.

— Нет. Это какая-то еда?

Мэнкс покачал головой.

— Не совсем так. Ладно уж. Сам поищу.

Он поэкспериментировал с различными видами кустарника, сжигая их и дистиллируя пары. Пригодилась и серная кислота. И наконец, у него было несколько кувшинов, наполненных вроде бы безобидной жидкостью с любопытным запахом копченостей. Часть ее он выдал рабам, назначенных прачками.

— Просто разведите ее в баках, — сказал он им. — Только и всего.

Следующим шагом нужно было возбудить интерес у Амазонок. Проконсультировавшись с Антигоном, Пит сумел поцарапать меч королевы Теклы и провел трудную ночь, нанося на него слой металла гальваническим способом.

На следующее утро, когда правительница Амазонок выхватила из ножен меч на языческих утренних песнопениях, глаза всех собравшихся были прикованы к нему. За ночь меч стал медным, а, кроме того, на нем явственно проступила греческая надпись, которую прочитали решительно все:

«Артемида проклинает амазонок!».

Все задохнулись от изумления. Стоявшие близко прочитали сообщение и передали его по рядам. Текла выглядела встревоженной. Эта новость пронеслась по лагерю со скоростью пожара.

Проклятие Артемиды! Но как... почему...

Вскоре все это поняли. Надевшие в тот день чистую одежду амазонки стали беспокойно ежиться и тщетно пытались почесаться в доспехах. Потом часть воительниц пошла на реку купаться.

Но это не помогло. Странное недомогание не исчезло. Мускулистая Клио чуть не вывихнула плечо, стараясь почесать себе спину. А у рабов, которые накануне занимались стиркой, появилась на руках густая сыпь.

Пит с удовлетворением думал о креозоте и хихикал себе под нос, глядя, как корчится в доспехах Клио. Потом он нырнул в палатку, поскольку амазонка впилась в него взглядом и схватилась за копье.

В тот день появились и другие знамения. Пит Мэнкс позаботился об этом. На лошадях нельзя было ездить, так как из седла были пропитаны вполне безопасным составом, который, тем не менее, вызывал у животных дикий зуд. А так как лошади были священными животными Артемиды, амазонки чувствовали себя все больше не в своей тарелке.

Пит использовал даже старый трюк с подтекающими стаканами, проделав крошечные дырочки в металлических кубках, так что, когда амазонки пили из них, то неизменно пачкали себя и друг дружку.

А еще Пит приготовил психический удар для воительниц, которые, несмотря на свои привычки, были тщеславными, как павлины и носили великолепные доспехи. И внезапно эти доспехи оказались испачканными, порванными и исцарапанными, что мгновенно сказалось на моральном духе их хозяек. Пит Мэнкс бродил по лагерю и невооруженным глазом видел устойчивую деморализацию амазонок.

Но он не хотел заходить слишком далеко. Он просто подготавливал почву для вечернего смертельного удара. Но тут его отыскала Клио и приставила к горлу острие меча.

— Ты что-нибудь знаешь об этом? — прорычала она.

— Я? — спросил Пит Мэнкс, являя собой оскорбленную невинность. — А что случилось?

Но было ясно, что он переборщил. На мече Клио тоже возникли слова, нанесенные гальваническим способом — предложение на чистейшем греческом, которое было оскорбительным, если не хуже. Багровая от ярости амазонка прокляла Мэнкса краткими, односложными словами.

— Не был бы ты любимчиком королевы, — закончила она, стискивая рукоятку меча, — я бы нарезала тебя на куски для стервятников. Жалкий червяк! — В гневе она больше, чем когда-либо, походила на Марджи.

Из соседней палатки раздался вопль, и появилась королева Текла, с золотой фляжкой в руке и мученическим выражением на лице. От нее пахнуло сильным, неприятным ароматом.

— Что еще? — сварливо спросила Клио.

— Мои духи, — воскликнула Текла. — Моя самая драгоценная амбра, розовое эфирное масло. Только понюхай его.

Она поднесла фляжку к носу Клио, которая опрометчиво втянула в себя воздух. Обе амазонки тут же стали цвета зеленого горошка. Даже Пит Мэнкс, который несколько часов смешивал железные пириты с другими тошнотворными химикалиями, невольно поперхнулся.