Приключения, почерпнутые из моря житейского

– Ай, ай, ай! – проговорил Платон Васильевич, – без всякого присмотра! Куда хотят, туда и поедут!… Это беспорядок, это беспорядок!… во всем беспорядок! Надо было приискать какую-нибудь степенную француженку заведовать всем в доме. Где теперь вдруг найти? Где теперь найти такую француженку?…

Платон Васильевич, толкуя о необходимости поручить весь порядок в доме в заведование умной, степенной француженки, не заметил, как Иван Иванович снова явился перед ним, крикнув:

– Еще здравствуйте, Платон Васильевич! а я воротился сказать вам слово… Славный дом! О чем это вы хлопочете? Вам, слышал я, нужна француженка! Поручите, пожалуйста, мне, я для вас всё готов сделать; я отыщу, непременно отыщу… Верно, для вашей сестры? Вы, кажется, говорили, помните?

– Да, да, – отвечал Платон Васильевич, – очень благодарен, очень благодарен…

– Помилуйте, для вас я все готов сделать… а насчет того я обдумал и решился… Если вам нельзя теперь мне дать двадцати тысяч, так я оборочусь десятью. Десять-то тысяч вы, верно, не откажете.

– Не могу, не могу, право не могу, – отвечал Платон Васильевич, торопливо выходя.

– Ну, нет, уж это нельзя же, Платон Васильевич; как хотите, я от вас не отстану.

– Ах, боже мой, ну завтра, завтра, теперь я не могу, мне надо ехать…

– И, да долго ли это задержит; такие пустяки, десять тысяч! Минуту, не более; а мне такая крайность: сегодня же надо отвезть.

– Право, до завтра.

– Нет, пожалуйста! Что это для вас значит?… Пустяки! Притом же взаимные одолжения: мне приятно угодить вам, вы не откажетесь для меня сделать маленькую послугу…

– Конечно, конечно; но теперь никак не могу!…

– Так я заеду к вам часа через два или попозже.

– Ах, нет, нет. Уж так и быть, лучше теперь…

– И прекрасно! – сказал Иван Иванович, – это короче всего.

Платон Васильевич торопился удовлетворить неотвязчивого Ивана Ивановича и рад был, что он, наконец, уехал, обещая непременно через неделю возвратить деньги с благодарностью.

Через неделю не возвратил он денег; но вы помните, что, встретив в клубе избавителя Саломеи Петровны из челюстей адского Цербера и узнав от него о француженке, которая ищет места, Иван Иванович, во взаимное одолжение Платону Васильевичу, тотчас вспомнил, что он ищет француженку, – и объявил об этом ее благодетельному ходатаю или адвокату Далину.

Далин на другой же день, перед обедом, отправился к Платону Васильевичу, который в это время был в сильном припадке забот об устройстве всего в доме для принятия ежедневно жданной гостьи – Саломеи Петровны с ее родителями. Только что Платон Васильевич кончил наставления официантам и начал допрашивать, не будут ли чадить лампы, вдруг стук экипажа.

– Боже мой, неужели так рано приехали? Борис, слышишь? – спросил он с испугом.

– Слышу, ваше превосходительство: кто-то приехал.

– Ах, боже мой, – повторил Платон Васильевич и побежал навстречу, к pente-douce.

– Дома Платон Васильевич? – раздался голос внизу./

– Как прикажете доложить?

– Скажи, что… А! Да вот и сам Платон Васильевич.

– Давно вас не видал в клубе, слышал, что вы больны, и приехал навестить вас, – сказал Далин, вбежав на лестницу и протягивая руку к Платону Васильевичу, который смутился, встретив не того, кого ждал.

– Я болен? Извините меня, я, слава богу, здоров.

– А! Ну, тем приятнее для меня… С каким вкусом вы перестроили дом!…

– Да, – отвечал Платой Васильевич с досадой и не трогаясь с места, – да, перестроил.

– Можно посмотреть?… А между тем мне нужно переговорить с вами об одном деле… Вот видите ли… Я слышал, что для вашей сестрицы нужна образованная, умная француженка в компаньонки?…

– Не знаю, – отвечал Платон Васильевич, – не знаю; она мне об этом ничего не писала.

– По крайней мере мне так сказали; это и заставило меня ехать к вам и удостовериться.

– Не знаю, – повторил Платон Васильевич.

– Странно!

– Француженка? – спросил Платон Васильевич после долгого молчания.

– Да. Меня просили позаботиться пристроить ее к хорошему месту. В гувернантки легко определить; но, как женщина с чувством собственного достоинства и по происхождению и по образованию, она не соглашается быть гувернанткой детей.

– Умная, степенная, женщина строгих правил?

– О, в этом я могу поручиться.

– Стало быть, ей можно поручить на руки хозяйство?

– Каким образом: то есть сделать ключницей?

– Нет, полное распоряжение хозяйством и порядком дома, чтоб самой хозяйке совершенно не о чем было беспокоиться.

– А, это дело другое; это прекрасно, особенно если хорошее содержание, помещение, экипаж и, разумеется, кушанье не со стола, а за общим столом. А для кого это, собственно?

– Собственно, для этого дома, который я хочу привести в полный порядок до прибытия хозяйки, – отвечал Платой Васильевич, пощелкивая по табакерке с какою-то особенною храбростью и уверенностью, что его счастие не за горами.

– А! прекрасно! – сказал Далин, посмотрев значительно на него, – а как вы думаете насчет вознаграждения? Тысячи четыре?