Приключения Сони в картинной галерее

– В тех – да, – Оля ткунула пальчиком в тоненьких Барби. – А в этих вполне может быть, – Оля указала в сторону рослой красавицы балерины и симпатичной пузатой неваляшки.

Странно, что такое простое решение не пришло в голову самой Соне. Эх, неужели придётся разбивать эту необыкновенную красоту?

– Придётся, – вслух выдохнула Соня и направилась к первой кукле.

– Соня, подожди, не нужно их ломать, – остановила её Оля. – Можно сделать проще.

– Как? – недоверчиво пожала плечами Соня, но притормозила.

– А вот как!

Оля вооружилась красками и начала быстро водить кистью по полу. Вскоре она радостно поднялась и что-то протянула старшей подруге. Соня увидела обыкновенную лупу.

– Ну, и что ты собираешься делать? – всё ещё недоумевая, спросила Соня.

– На, посмотри!

Соня разочаровано вздохнула, но, чтобы не обижать Олю, нехотя поднесла лупу к одному глазу, зажмурив другой.

– Воу! Это как?

Удивляться было чему: сквозь лупу Соня увидела все крепления, резиночки и прочие детали внутри каждой куклы. Пузатая Неваляшка была пуста, если не считать устройства утяжелителя со столбиками и плоским грузиком, который явно не подходил по форме к выемке в двери. Балерина тоже оказалась без сюрпризов. Зато в туловище плюшевой поварихи сквозь наполнитель явственно проглядывало фигурное металлическое инородное тело.

– Оля! Как ты это сделала?

– Просто нужно было пофантазировать, – ответила, довольно улыбаясь, девочка.

Соня сняла с полки повариху, помяла податливое набивное тельце, внутри действительно прощупывалось что-то твёрдое. Девочка повертела куклу, разглядывая со всех сторон. На спине увидела застёжку, потянула за язычок молнии. Оля пританцовывала рядом, едва не окуная любопытный нос в полезший из нутра куклы холлофайберовый наполнитель. Пока Соня, стараясь, не комкать, аккуратно частями его вытаскивала, Оля успела запустить в нутро куклы пятерню и победно завопила:

– Смотри! Нашла!

Малышка торжественно, словно это был Кубок за первое место в спортивном забеге, держала над головой плоский пёстрый предмет – дощечку, усеянную разноцветными пятнами краски, по форме напоминавшую отрезанный с одного края круглый сыр.

– Похоже на палитру, – удивилась Соня.

– Попробуем вставить её в дверь! – предложила Оля.

Палитра почти идеально вошла в отверстие – не хватало лишь отрезанного от кругляшка кусочка. Но дверь не открылась.

– Конечно, досадливо поморщилась Соня. – Кусок оттяпан. Придётся ещё поискать.

– Придётся, – согласилась Оля.

Соня покосилась в сторону ещё не проверенных девочками тоннелей.

– И куда пойти? – задала она вопрос, обращаясь, скорее, к себе, но Оля не ответила:

– Туда.

– Почему именно в этот тоннель?

Малышка растерялась.

– М-мне кажется, что там мы что-нибудь найдём, – неуверенно пролепетала она.

– Ладно, пошли, – примирительно сказала Соня.

Коридор снова оказался довольно коротким, он заканчивался маленькой комнаткой, в которой не было ничего кроме круглого стола, стоявшего по центру. На столе лежала одна единственная вещица.

– Кусок палитры! – радостно воскликнула Оля, кинувшись к столу.

И тут Соня испугалась. Ей вдруг вспомнился фильм о приключениях Индиана Джонса. Вдруг здесь, как в кино, тронешь предмет и окажешься либо погребённым под свалившейся сверху каменной плитой либо нанизанным на высунувшуюся из стены пику. Соня с воплем кинулась за Олей, но остановить её не успела. Малышка, ликуя, подняла кусок палитры, и Соня к своему ужасу увидела, как стол начал медленно двигаться вниз. Схватив Олю за руку, Соня приготовилась дать дёру, как вдруг обратила внимание, что и одна из стен тоже медленно ползёт вниз. Девочки завороженно замерли. Когда стол сравнялся с полом, стена тоже прекратила движение, открыв взгляду другую стену, прямо за ней – с картиной.

Картина заинтересовала Соню. Нарисованные под потолком фонарики светили тускло, а рассмотреть картину почему-то очень хотелось. Соня, медленно приближалась к ней, удивляясь своему неожиданному интересу. Зелёная лужайка, на заднем плане – проезжая дорога, на первом – качели. Кто её раскачал, сидение поднялось над землёй в застывшем полёте, придерживаемое толстыми цепями. У Сони возникло ощущение дежавю. Она уже это видела. Да, точно, в галерее. На качелях кто-то должен качаться, ярко улыбаясь. Какой-то ребёнок.

Соня перевела взгляд на нижнюю часть рамы, где на прилепленном белом лоскуте бумаги было название, и прочитала: «Атлантида». Ну, конечно. Атлантида – златокудрая пятилетняя дочь Глеба Юрьевича Звездочеева. Это она должна была раскачиваться на качелях, улыбаясь из полотна и глядя на мир тёмно-зелёными глазами. Но на картине её не было. Незаконченный вариант полотна? А бирка с музейной надписью? Что-то не состыковывалось. Соня попятилась.

– Оля, пошли отсюда!

– Почему? – недоумевающий голосок Оли раздался где-то далеко за спиной.

– На картине должна быть девочка.

– Какая девочка?

– Дочь художника, который создал все картины в этой галерее.

– Да? А почему ты так уверена? И почему так странно отступаешь?

– Слушай, бежим! – Соня резко развернулась и встретилась взглядом с девочкой.