Приключения троих русских и троих англичан. Плавающий город. Священник в 1839 году: [романы]

Местность, по которой весь сентябрь продвигались английские исследователи, была плодородной, холмистой и малонаселенной. Это благоприятствовало продвижению каравана вперед. Небо все время оставалось чистым, без хмари и облаков. Наблюдения выполнялись легко. Густые леса встречались мало, редкие заросли перемежались с лугами, над которыми там и сям виднелись возвышенности, удобные для установки точек визирования как днем, так и ночью, и для безотказной работы инструментов. В этом краю, щедро наделенном всеми дарами природы, цветы сильным ароматом привлекали к себе множество насекомых, особенно пчел, мало чем отличавшихся от европейских, которые откладывали в расщелинах скал или в дуплах деревьев белый мед, тягучий и восхитительный на вкус. Иногда ночью в окрестностях лагеря попадались крупные животные — жирафы, антилопы разных пород, некоторые хищные звери, гиены и носороги, а также слоны. Но сэр Джон не позволял себе отвлекаться. Теперь его рука манипулировала зрительной трубой астронома, а не карабином охотника, в то время как Мокум и несколько туземцев заботились о снабжении отряда провизией, и можно себе представить, как учащался пульс у «его милости» при звуке их выстрелов. От руки бушмена пали два или три больших степных буйвола, эти бечуанские «боколоколос», достигающие четырех метров от морды до хвоста и двух метров от копыт до холки, черная шкура которых отливала синевой. Эти страшные животные обладали короткими и сильными конечностями, маленькой головой, свирепыми глазами, а их грозный лоб венчался толстыми черными рогами. То было славное подспорье в виде свежатины, разнообразившее стол участников каравана.

Туземцы приготовили мясо таким образом, чтобы оно хранилось бесконечно долго — в виде «пеммикана», который зачастую употребляется северными индейцами. Европейцы с интересом наблюдали за этой кулинарной операцией, к которой отнеслись поначалу с некоторой брезгливостью. Мясо буйвола разрезали на тонкие ломтики и высушили на солнце, затем завернули в выдубленную кожу и отбивали цепом до тех пор, пока ломтики не распались на крошечные кусочки, превратившись в мясной порошок. Этот порошок заложили в кожаные мешки и хорошенько умяли там, а потом залили кипящим жиром того же животного. К жиру африканские повара добавляют растертый костный мозг и какие-то ягоды кустарника, которые, казалось бы, плохо сочетаются с мясом. Потом все это смешивают, растирают, толкут и охлаждают, пока не получают твердую как камень лепешку.

На этом приготовление заканчивалось. Мокум попросил астрономов отведать получившейся смеси. Европейцы уступили настояниям охотника, почитавшего свой «пеммикан» национальным блюдом. Первые куски показались англичанам неприятными, но скоро, привыкнув к вкусу этого африканского пудинга[188]

, они не преминули стать его большими любителями. Это было действительно очень сытное кушанье, как нельзя лучше отвечающее нуждам попавшего в незнакомый край каравана, которому может недоставать свежей провизии, — очень питательная пища, легко перевозимая, почти совершенно не подверженная порче, заключающая в малом объеме большое количество полезных веществ. Благодаря охотнику запасы «пеммикана» скоро возросли до нескольких сот фунтов, что обеспечивало надолго будущие нужды.

Так проходили дни. Но, несмотря на то, что они были наполнены заботами, Вильям Эмери все время думал о своем друге Михаиле Цорне, сетуя на судьбу, в одно мгновение оборвавшую узы тесной дружбы. Да! Ему не хватало Михаила Цорна, и душа его, переполненная новыми впечатлениями, полученными от этой величественной и дикой природы, не знала теперь, кому излиться. Он погружался в расчеты и уходил в цифры с упорством Паландера, и тогда часы протекали быстрее. И только полковник Эверест был все тот же человек, с тем же холодным темпераментом, увлекающийся только геодезическими операциями.

Хотя сэр Джон и сожалел о своей некогда наполовину свободной жизни, все же фортуна время от времени улыбалась ему. И если у него не было теперь времени прочесывать заросли и охотиться на местных диких зверей, то бывали случаи, когда животные эти брали на себя труд являться к нему сами, дабы оторвать его от наблюдений. Тут уж охотник и ученый соединялись в нем в одно целое. Сэр Джон оказывался в состоянии законной обороны. Так было, когда он поимел серьезную встречу со старым здешним носорогом днем двенадцатого сентября, встречу, которая стоила ему очень дорого, как убедится читатель.

Это животное уже несколько раз появлялось вблизи каравана. Огромный «шукуро» — так его называют бушмены — достигал четырнадцати футов в длину и шести футов в высоту, и по черному цвету его кожи, менее морщинистой, чем у его азиатских сородичей, охотник Мокум сразу признал в нем опасного зверя. Черные особи действительно являются более проворными и более агрессивными, чем белые, и могут напасть на людей и животных без всякой причины.