Приключения троих русских и троих англичан. Плавающий город. Священник в 1839 году: [романы]

Как только все одобрили это решение, быков запрягли в повозки, лошадей оседлали, инструменты погрузили, и в семь часов вечера, когда бушмен отдал сигнал к отправлению, караван, подстегиваемый жаждой, двинулся напрямик к озеру Нгами.

При этом бушмен попросил всех троих европейцев взять с собой оружие и иметь при себе боеприпасы. Сам он поехал с карабином, который подарил ему сэр Джон, и в его патронташе не было недостатка в патронах.

Тронулись в путь. Ночь стояла темная. Толстый слой облаков скрывал созвездия. Однако в воздушных слоях, более близких к земле, тумана не было. Мокум, зрительные способности которого не переставали удивлять европейцев, зорко смотрел по сторонам и вперед по движению каравана. Несколько слов, которыми он обменялся с сэром Джоном, дали понять почтенному англичанину, что бушмен отнюдь не считает эту местность безопасной. А потому сэр Джон, со своей стороны, пребывал в готовности к любым событиям.

Караван уже три часа двигался в северном направлении, но, испытывая усталость, граничившую с изнеможением, шел не быстро. Приходилось часто останавливаться, чтобы подождать отстающих. Продвигались вперед из расчета три мили в час, и к десяти часам вечера маленький отряд от берегов Нгами отделяли еще шесть миль. Животные едва могли дышать в душную ночь, в столь сухом воздухе, что самый чувствительный гидрометр не обнаружил бы в нем и следа влаги.

Вскоре, несмотря на настоятельные просьбы бушмена, караван перестал представлять собой компактную группу. Люди и животные растянулись в очень длинную цепочку. Несколько волов, совсем выбившись из сил, свалились по дороге. Спешившиеся всадники едва волочили ноги, и их легко могла бы схватить даже небольшая кучка туземцев. А потому обеспокоенный Мокум, не жалея ни слов, ни жестов, передвигаясь от одного к другому, старался воссоединить свое войско, но это ему не удавалось, и вот уже, сам того не замечая, он стал терять из виду кое-кого из своих людей.

В одиннадцать часов вечера ехавшие впереди повозки находились уже милях в трех от Скорцефа. Несмотря на темень, эта одинокая гора вырисовывалась довольно отчетливо, возвышаясь в ночи как огромная пирамида. В темноте она казалась больше и в два раза выше, чем на самом деле.

Если Мокум не ошибся, то озеро должно было находиться сразу за Скорцефом, и речь шла о том, чтобы обогнуть гору самым кратчайшим путем, как можно скорее добраться до богатого источника пресной воды. Бушмен встал вместе с тремя европейцами во главе каравана и уже собирался было поворачивать влево, чтобы обойти гору, как вдруг его остановили выстрелы — очень отчетливые, хотя и далекие.

Англичане тотчас взвели курки и стали прислушиваться с вполне понятным напряжением. В местах, где туземцы пользуются только копьями и стрелами, выстрелы из огнестрельного оружия не могли не вызвать у них удивления и тревоги.

— Что это? — спросил полковник.

— Выстрелы! — ответил сэр Джон.

— Выстрелы! — воскликнул полковник. — А в каком направлении?

Вопрос был адресован бушмену, который ответил:

— Выстрелы произведены с вершины Скорцефа. Там сражаются! Несомненно, это макололы нападают на отряд европейцев!

— Европейцев! — повторил за ним Вильям Эмери.

— Да, господин Вильям, — ответил Мокум. — Это громкие выстрелы могут быть произведены лишь оружием европейцев, и, добавлю, очень точным оружием.

— Так, значит, это европейцы?..

Но полковник, прервав его, воскликнул:

— Господа, кто бы ни были эти европейцы, им надо прийти на помощь.

— Да! Да! Идемте! Идемте! — повторил Вильям Эмери, чье сердце тревожно сжалось.

Прежде чем направиться к горе, бушмен пожелал в последний раз собрать свое небольшое войско, которое могло быть неожиданно окружено группой разбойников. Но когда охотник съездил назад, оказалось, что караван рассеян, лошади выпряжены, повозки покинуты, а несколько силуэтов, маячивших на равнине, уже исчезают из виду, убегая в сторону юга.

— Трусы, — закричал Мокум, — они сразу забывают про все — и про жажду, и про усталость, лишь бы дать деру!

Потом, вернувшись к англичанам и их бравым матросам, он сказал:

— А мы двинемся вперед!

Европейцы вместе с охотником тотчас устремились в северном направлении, пришпоривая лошадей, понуждая их отдать оставшуюся у них силу и энергию.

Двадцать минут спустя все отчетливо услышали воинственный клич макололов. Каково их число, сказать еще было трудно. Эти бандиты-туземцы, вероятно, осаждали вершину Скорцефа, на которой можно было разглядеть вспышки огня. Виднелись кучки людей, карабкавшихся наверх по склонам.

Скоро полковник Эверест и его спутники зашли в тыл осаждавшей группы. Здесь они соскочили со своих изможденных коней и, крикнув громкое «ура», которое осажденные должны были услышать, сделали первые выстрелы по нападавшим туземцам. Услыхав частые выстрелы скорострельного оружия, макололы решили, что их осаждает многочисленное войско. Эта внезапная атака застала их врасплох, и они отступили, даже не пустив в ход луков со стрелами.