Приключения в Красном море. Книга 2<br />(Человек, который вышел из моря. Контрабандный рейс)

С этими словами Антар прыгнул на коня, спустился в глубокий овраг и доехал до горловины ущелья. Он воткнул в землю копье, прислонился к скале и, выпрямившись в седле, встретил смерть в этой боевой позе.

Враги, собравшиеся захватить поселение, увидели в ночи грозный силуэт застывшего всадника и в ужасе обратились в бегство, а собаки бежали за ними следом и выли от страха.

После обеда мы отправляемся в обратный путь. На сей раз мы идем по тропинке, ведущей прямо на вокзал, садимся в пригородный поезд, переполненный арабами, и выходим в Каире.

Вечер завершается ужином в кафе, или скорее в ресторане с разнообразным выбором закусок. Горгис, как видно, знаком с хозяином, и тот всячески старается ему услужить. Магистр контрабандистов вновь демонстрирует свою щедрость и заказывает полкило икры — икры особого качества, припасенной специально для него.

Я приглядываюсь к людям за соседними столиками. Никто из них не напоминает порт-саидских головорезов.

— Здесь, — поясняет Горгис, — вам не грозит встреча с шайкой голодных бездельников, промышляющих чем придется во всех восточных портах. Они поджидают моряков, получающих увольнение, и покупают у них тонкие пластины гашиша в форме подошвы, которые прячут в башмаках или проносят другими известными контрабандистам способами.

И Горгис рассказывает мне множество забавных анекдотов на эту тему, например, о бродячем музыканте, игравшем в ресторанах больших пароходов, вызывая жалость публики своей деревянной ногой и незрячими глазами. Как оказалось, деревянная нога служила тайником, а глаза были залеплены прозрачной пленкой. В конце концов он попался. Музыкант упал, спускаясь с трапа, и кто-то из пришедших ему на помощь подобрал скрипку, удивился ее необычной тяжести и заглянул внутрь. Обманщик таким образом провозил контрабанду, а затем передавал ее завсегдатаям кофеен.

В Каире вы не встретите ничего подобного. Скупщики гашиша приезжают сюда из провинциальных городов и приобретают наркотики в большом количестве. Это патентованные коммерсанты, серьезные деловые люди. Они снабжают гашишем мелких торговцев, а те, в свою очередь, поставляют наркотики феллахам.

— Значит, потребление гашиша в Египте столь велико?

— На мой взгляд, двадцать-двадцать пять тонн в год.

— И кто же потребляет такое количество?

— Крестьяне, рабочие, простые люди. Молодые эфенди брезгуют гашишем и предпочитают ему кокаин. Этот яд все сильнее отравляет страну.

— Как вы объясните то, что феллахи и другие люди из народа употребляют наркотики без ущерба для здоровья?

— Как сказать. Труженики — крестьяне, земледельцы или кули употребляют их для поднятия тонуса и как средство борьбы с наследственной ленью. Их предки тоже еще сотни лет назад принимали наркотики и не чувствовали себя от этого хуже. Но те, кто ведут праздный образ жизни и прибегают к наркотикам, чтобы развеять скуку или испытать дотоле неизведанные наслаждения, быстро деградируют и в конце концов обычно сходят с ума. Это связано с возбуждающим действием наркотика, которое усугубляется традиционным для мусульман многоженством. Под влиянием сильной дозы гашиша обычно короткий половой акт растягивается на несколько часов. И с каждым разом излишества все больше расшатывают нервную систему. Вы понимаете, как это подрывает здоровье. Но такие люди все же исключение, и тем лучше, если они занимаются саморазрушением.

— Вероятно, именно из-за этого разволновались филантропы, и египетское правительство было вынуждено запретить гашиш?

— Если это так, то несчастные выродки принесли хоть какую-то пользу, ибо благодаря запретам гашиш поднялся в цене. Возможно, сначала протестантские пасторы и старые девы-благотворительницы ратовали за мораль и кричали о губительных свойствах индийской конопли. Но когда гашиш запретили, цены подскочили настолько, что правительство увидело, какую выгоду сулит это повышение. Сегодня порция наркотика стоит за границей пятнадцать шиллингов, а у нас ее стоимость доходит до тридцати фунтов. Половину дохода от прибавочной стоимости получают правительство и чиновники, облагающие штрафом конфискованную контрабанду, но еще чаще вступающие в тайный сговор с торгашами.

— Но как же вы, — спрашиваю я, — можете противостоять армии таможенников, полицейских и шпионов, не выплачивая им дань?

— Но ведь эта, как вы выразились, армия — всего лишь армия дураков, бездарей и трусов. Во главе ее стоят всего несколько дельных людей, и, разумеется, это не египтяне, а англичане. Их мало, уверяю вас, и что они могут сделать вместе со своими тупыми трусливыми агентами, которые надевают военную форму только для того, чтобы не думать о хлебе насущном. Многие из них кончили бы жизнь на виселице, если бы правительство не использовало их как гнусных ищеек.

— И все же не все таможенники и полицейские — идиоты?