Приключения в междумирье. Ошибка бабушки

Да, договор с высшим человеком действительно не мог бы быть заключен, так как ни один высший не дал бы на него согласия. А вот Веру изначальная материя сочла согласной, причем сочла не на основании ее слов (что там изначальной разумной материи какие-то слова!), а на основании того, что чувствовала в ее душе. Вера была внутренне согласна на связь без любви. А значит, согласна на связь с демоном-хранителем, к любви не способным в принципе.

«Любовь мне не нужна, мне достаточно простого человеческого уважения и совместимости характеров», – вспомнила Вера собственные, часто повторяемые слова, и свою искреннюю веру в их правоту.

Как говорится, бойтесь своих желаний – они ведь могут и исполниться.

Для Квазика тот факт, что договор заключен, был равноценен признанию того, что Вера согласна на кратковременную, необременительную связь с любым монстром за большое вознаграждение и рождение ребенка тоже за вознаграждение. Но ведь это не так! Ладно, она согласна на отсутствие любви к партнеру, но ребенка точно любить будет и не бросит! Впрочем, согласно букве договора это и не обязательно.

Поживем – разберемся. Возвращаясь к ситуации с хранителями: лингва известила, что хранители миров бывают двух полов: мужского и женского, как и значительная часть развитых живых организмов во Вселенной. Большинство хранителей заключали брачные союзы с представителями собственной расы, но если до восьмидесятилетнего юбилея хранитель (или хранительница) не находил свою вторую половину, то тогда он обращался к изначальной материи, которая их когда-то породила и продолжала «курировать» свои творения, и просил подобрать ему пару в договор на продление рода. Почему нужно было срочно обзавестись наследником в возрасте от восьмидесяти до ста лет, если хранители жили до пятисот земных лет, Вера пока не знала, но так было. Как правило, в пару подбирали сильфид и сильфов, которые тоже были бездушны и любовью к партнерам и детям себя не утомляли, им было достаточно, чтобы партнер был хорош собой (хотя бы под личиной) и не травмировал их гипертрофированное чувство прекрасного. Детей же воспитывали исходя из внушенного изначальной материей чувства долга перед потомством, но если этот долг брался выполнить кто-то другой – замечательно, сильфиде это только в радость. А еще ей в радость то самое пресловутое вознаграждение…

Вознаграждение действительно было редкостным. Дело в том, что в самой изначальной материи постоянно проживали только хранители миров, а другим вход в нее был строго запрещен. Творцам миров нужно было долго доказывать свою состоятельность и, грубо говоря, собрать много справок и разрешений, чтобы поселиться в изначальной материи и начать творить, что хочешь. Сильфиды творцами миров никогда не бывали, но что делать бедной сильфиде, если собственная внешность не удовлетворяет ее чувство эстетизма? Можно создать личину (они так и делали, это был местный вариант макияжа), но реально изменить свое тело, само собой, предпочтительнее. Ну, вроде как, что круче: профессиональный Make up

или пластическая операция? А чтобы изменить тело, надо было умудриться попасть по личному приглашению хранителя миров в его жилище, расположенное в заветной изначальной материи, позволяющей вообразить все, что угодно. Вот сильфы и сильфиды и стремились в гости к хранителям попасть, понятно – каким способом. Кроме нового тела они воображали себе и какие-то блестящие штучки и что-то еще, неясное Вере, но добавляющее им бонусов в их возвышенной творческой богеме. Все, как обещал Вере Квазик: любое вознаграждение, что сможешь вообразить и с собой и на себе унести.

Прокручивая в памяти свою первую встречу с Квазиком, Вера наконец-то стала понимать смысл того, что было ей тогда сказано. Все-таки лингва – полезная вещь, ради нее стоило помучиться, ведь сам ильмир лишнего слова никогда не скажет, у него один ответ: «Это всем известно!». Понятно было, и почему он в первый вечер с друзьями и сильфидами заявился – собирался «развлекать» ильмиру, создавать ей «благоприятные условия».

Выйдя из душа, Вера занялась сотворением себе одежды. Во избежание несчастных случаев она сотворила все не прямо на себе, а отдельно, после чего внимательно осмотрела полученный результат и оделась. Рассеять прежнюю одежду и застелить чистым бельем постель удалось на удивление легко, и Вера воспрянула духом. В большом и пустом белом зале она подошла к псевдо-окну и пожелала, чтобы оно стало прозрачным. Зеленая яркая картинка исчезла, за стеклом заклубился серый туман.