Приключения в стране тигров

Наконец, это подлинно национальное оружие является и знаком отличия: когда император хочет отметить кого-нибудь из своих вельмож или еще более приблизить к своей особе, он жалует ему дах, на ножнах которого крепится золотой или серебряный листок.

В этом случае оруженосец несет дах, шествуя перед сановником, удостоенным высочайшей милости.

Всадники кладут его поперек седла или же носят на ремне за спиной. Пешие прячут в складках юбок, или несут в руках, или вскидывают на плечо, не вынимая из ножен.

Без даха ни один бирманец, будь он богат или беден, не сделает и шагу.

Андре и Фрике боялись, что их проводники поднимут адский шум, обрубая этими тяжелыми тесаками небольшие ветки, но, к их удивлению, индус и бирманец с необыкновенной скоростью и совершенно бесшумно расчищали дорогу в колючих кустарниках.

Они двигались вперед в полной тишине, но вот в лесу послышался звонкий крик, внезапно резко оборвавшийся.

Старый бирманец, обернувшись к Андре, идущему за ним по пятам, выдохнул какое-то слово; француз угадал, что оно означало.

Этот призыв, звучный, как труба, и есть крик верескового тетерева.

Они прошли еще полсотни метров, и вновь раздался крик — настолько близко, что охотник стал напряженно всматриваться, считая, что птица рядом, всего в нескольких шагах.

Но, как ни старался он соблюдать все меры предосторожности, под его сапогом внезапно хрустнула ветка.

Безмятежного спокойствия леса как не бывало. Из кустов раздались прерывистое шипение и хрипы, тревожный крик, затем хлопанье крыльев, задевающих о ветви.

Андре увидел, как над джунглями взмыла вверх огромная, похожая на фазана птица. С поразительным хладнокровием выждав момент, когда птица начала камнем падать вниз, Бреван вскинул ружье и выстрелил влет.

Подбитая птица, кувыркаясь, тяжело опустилась на землю.

Старый бирманец, утративший на миг свой привычный бесстрастный вид, вытаращил глаза, с почтением взирая на человека, так ловко уложившего верескового тетерева.

А негр тут же вручил карабин хозяину и, как змея, юркнул в заросли. Через пять минут он с торжеством возвратился, держа за шею великолепную птицу с оперением серебристо-черного цвета с вкраплениями зеленого и синего, весом не менее пяти килограммов.

— Здо́рово, господин Андре, — радостно закричал Фрике, — прямо в десятку!

— Что же ты не последовал моему примеру, ведь выстрел поднял всю стаю этих чудесных созданий?

— Ваша правда… У меня глаза разбежались, в какую целиться. А потом… шум крыльев, промелькнули, и все. Черт возьми! Мне надо еще многому научиться, чтобы стать таким стрелком, как вы.

— Поверь мне, Фрике, за этим дело не станет. Но кажется, нам надо идти за стариком, который подает какие-то знаки, и черт меня возьми, если я хоть что-нибудь в них понимаю. Ну-ка, Сами, — сказал он переводчику, как раз подошедшему вместе с Фрике, — спроси у него, что он хочет.

— Он говорит, сударь, что ваш выстрел вспугнул всех тетеревов.

— Знаю, черт возьми!

— Но зато остались тетерки.

— Вот как! И где же они?

— Ничего не могу об этом сказать, сударь, но его зверушка нам покажет. Посмотрите…

Старик, положив корзинку на землю, открыл крышку, и оба француза, несмотря на все свое бесстрашие, вздрогнули, увидев свернувшуюся клубком крупную змею.

— Мы прямо как дети, — сказал вдруг Андре, первым придя в себя, — ведь это же просто уж, самое безобидное на свете пресмыкающееся.

— Может быть, — прошептал Фрике, — но я, признаться, терпеть не могу подобных тварей. Впервые вижу такую охотничью собаку.

Старик же, вытащив из корзины змею длиной около двух метров, накрытую колпачком, как сокол, осторожно снял с нее головной убор, нацепил на шею колокольчик, раскрыл ей пасть и, плюнув в нее красной от бетеля слюной, выпустил на свободу, бормоча какие-то непонятные слова.

Змея юркнула в кусты, и, если бы не колокольчик, ее бы не найти.

Вскоре в лесу раздались испуганный крик и шумное биение крыльев.

— Тетерка! — тихо сказал Минграссами. — Сидит на яйцах и пытается их защитить.

— Твоя очередь, Фрике, бегом туда!

Парижанин уже собрался скользнуть под кусты, как вдруг старик жестом остановил его и пронзительно свистнул, делая знак молодому охотнику нагнуться.

— Вижу ее… Бедняга! Сидит на гнезде.

— Стреляй!

— Ну как убить ее в собственном гнезде!

— Давай без сантиментов! Или ты охотник, или нет, а есть нам всем надо.

Тетерка, чувствуя, что невидимый враг подобрался совсем близко, наконец тяжело поднялась в воздух. Фрике выпалил сразу из обоих стволов, но промазал.

— Вот незадача! — воскликнул он в досаде.

Раздался третий выстрел, и бедная птица, описывающая круги над своим гнездом, как лошадь на манеже, камнем упала вниз.

— К счастью, у меня не двуствольное ружье, — спокойно заметил Андре, — этим игрушкам нельзя доверять.

Старик свистнул еще раз, более пронзительно и более властно, и уж вернулся к хозяину, хотя и с большой неохотой.

Старик вновь уложил его в корзину, глядя на Андре все с тем же восхищением и лишь покосившись на Фрике.

Маленький отряд вновь двинулся вперед по лесу, который, к счастью, стал немного реже.