Приключения в стране тигров

Отряд двинулся вперед по плывунам, расположенным вдоль берегов реки, на которых не росло ничего, кроме густой травы.

Для лошадей этот участок пути был чрезвычайно труден: копыта их скользили и вязли на гладкой почве, гораздо более приспособленной для широких пористых стоп слонов.

После изнурительного марша, занявшего полдня, на пустынной равнине стали все чаще встречаться небольшие рощицы — верный знак приближения леса.

А добраться до леса было необходимо, причем как можно скорее: слоны сильно страдали от жары на ничем не защищенной травянистой поверхности, обжигаемой безжалостным солнцем.

May опасались, что животные получат тепловой удар, хотя все меры предосторожности были приняты и головы слонов покрыли холщовой тканью, смоченной в масле.

…Первый день пути завершился без всяких происшествий; разведчики на совершенно измученных лошадях вернулись к отряду, и на опушке леса был разбит лагерь.

Разведчики обнаружили очень много следов, но все они были старыми — по меньшей мере трехнедельной давности.

Пунги не выказал ни малейшего удивления, объяснив, что трава на равнине, чрезмерно обожженная солнцем, стала жесткой и потеряла привлекательность для слонов, которые ушли с пастбища, но недалеко, и завтра до наступления темноты они обязательно будут обнаружены.

На рассвете следующего дня разведчики, как и накануне, рассыпались веером по окрестностям, сидя на лошадях, еще не оправившихся от безумной гонки по равнине и лесу.

Пунги, безмятежно улыбаясь, не стал их останавливать, хотя и предупредил министра, что делать это совершенно не нужно, ибо он сам приведет охотников в нужное место.

К полудню был устроен привал, и разведчики вновь вернулись ни с чем. Министр уже начал искоса поглядывать на монаха, сохранявшего полную невозмутимость.

— Ты уверен, что не ошибся, пунги?

— Я сказал тебе, что до темноты мы увидим слонов. Ты нетерпелив, как белый человек или женщина. Умей ждать!

Прошло еще три часа, в течение которых бонза не произнес ни единого слова.

Головной слон вступил на тропинку, проложенную, очевидно, дикими животными. Тропинка вела к обширной поляне, окаймленной, как озеро, зеленой растительностью и деревьями, которые становились все более высокими и все более частыми.

Почва здесь была болотистая, покрытая водными растениями и пучками густого мха, среди которых там и сям пробивались струйки прозрачной, восхитительной на вкус воды.

— В этом месте пасутся слоны, — бесстрастно сказал монах, указывая на поляну, — И пить они приходят сюда же.

— Да будут истинными твои слова! — ответил министр.

— Слушай… и больше не высказывай сомнений.

В этот момент послышался топот, слегка приглушенный густой травой, и к ним выскочил загонщик на лошади, роняющей белые клочья пены.

— Господин… слоны! — пронзительно крикнул он.

— А Белый Слон?

— Схен-Мхенг с ними! Будда велик!

Со всех сторон мчались разведчики с тем же известием, удесятерившим силы всех участников экспедиции.

Усталость, тревога, сомнения — все исчезло без следа. Сердца наполнились безудержной радостью: священный слон близко, император будет счастлив и щедро вознаградит тех, кто его доставил.

Диких слонов немного — не больше дюжины. Вожаком у них, конечно же, Схен-Мхенг — кому же, как не ему, быть повелителем?

Животные движутся по противоположному краю поляны, ни о чем не подозревая, так что можно легко разместить ручных слонов на опушке, за деревьями. Когда все будет готово, всадники громкими криками погонят слонов к засаде.

План был принят, и все тут же приступили к его исполнению.

Домашние слоны, двигаясь гуськом, бесшумно окружили поляну. Успех предприятия казался тем более предрешенным, что охотники подходили к диким слонам с подветренной стороны.

За толстыми стволами тиковых деревьев уже можно было различить лесных исполинов. Министр, дрожа от нетерпения, сам захотел взглянуть на стадо, дабы убедиться, что священное животное находится именно здесь.

Выбравшись из гауды, он подкрался к зарослям кустарника, обрамлявшего поляну, и оказался от слонов на расстоянии примерно двухсот метров.

Это была большая неосторожность с его стороны: в пятидесяти метрах от стада и, следовательно, в ста пятидесяти метрах от края поляны стоял на страже вожак, слон необыкновенного роста и мощи.

Сомнений быть не могло: мертвенно-бледная кожа, более белесая, чем сам белый цвет, указывала, что пунги не ошибся.

Министр не смог удержаться от восторженного восклицания при виде живого воплощения великого Будды.

А вслед за этим неосторожным возгласом раздался гнусавый звук, напоминающий звучание тромбона[109].

Белый Слон, совершенно равнодушный к ожидающим его почестям, украшениям и роскоши, подал стаду сигнал к бегству.

Слоны тут же сорвались с места и, расставив уши, подняв хобот и закрутив хвосты штопором, рванулись по направлению к лесу.

Скоро они исчезнут из виду, и министр, проклиная свое невезение, уже готовился отдать приказ преследовать беглецов и настигнуть их во что бы то ни стало.