Приключения ведьмы Мирославы

— Каррр… А кто это с тобой? — недоумевал ворон.

— Крестник, — выдохнула я, опуская мужчину на землю.

Ворон что-то сказал, кажется, выругался. Но я уже не слышала его, сама уплывая в беспамятство.

* * *

Очнулась я резко, словно от толчка. Осмотрелась… Что-то кольнуло в памяти.

Находилась я в своем доме, в спальне. А вокруг меня стояли свечи, благовония. И тут и там висели пучки с травами и амулеты. Не хватало только…

— Очнулась, — обрадовался Олеус, тихо крадясь в мою опочевальню.

— Нет, все на месте, — буркнула я себе под нос.

— Что? — не расслышал меня парень.

Присев на постели, я повыше натянула одеяло и уставилась на нежданного гостя.

— Ты что здесь делаешь? — как можно тверже спросила я.

— Я… так мы тут… — замялся Олеус.

— Что вы? — едва сдержала улыбку я.

Растерянность парня меня забавляла.

— Я это… бабку Марью позову, — буркнул Олеус и вышел из комнаты.

Я слышала, как он рассказывает моим гостям, что госпожа ведьма очнулась.

— Ох, и напугала ты нас, девонька, — в спальню, упираясь на клюку, зашла старая знахарка.

Родом она был из дальнего Зверево. Сколько себя помню, лечит она разные недуги и боли, но по большей мере лишь своих односельчан. Поговаривали, что она медицинскую степень имеет и обладает тайным знанием. Будто бы неспроста она в Зверево обосновалась…

Я же никогда особо на сплетни внимания не обращала, так как и сама часто становилась их темой. Те, кто отличаются от основной массы народа всегда и всюду будут ДРУГИЕ.

Бабушка тоже не особо вдавалась в рассказы. Говорила лишь, что у Марьяны много полезного в голове содержится.

— Здравствуйте, — улыбнулась я старушке.

— И ты здравствуй, Мирославушка.

— Доставила я вам хлопот? — смутилась я.

— О тебе по большей мере Олеус беспокоился. Ох и бурный он парень… такую самодеятельность развел, аж…

— Что? — нетерпеливо поерзала я на кровати. Да, любопытство пострашнее чесотки будет.

— А вот Толгат меня испужал, — будто и не заметив моего вопроса продолжила знахарка. — Много ему досталось. Насилу вытащила… Только твоя сила и помогала.

— Значит Толгатом крестничка моего звать величать.

— Толгатом звать, а величать пока не за что.

— Как он себя чувствует?

— Сейчас хорошо. В сон я его погрузила, чтобы организм сам себя лечил, да не мешал снадобьям чудо творить.

— Спасибо вам, — улыбнулась я.

— Благодарность твою приму, Мирославушка, потому как искренняя она, — согласно кивнула бабка Марья. — Но и ты доброго слова достойна. Не каждая ведьма решит таким способом человека спасти, тем более Зверятича.

Я нахмурилась. Способ действительно я избрала редкий, но вот причем тут родина Толгата.

Уточнить я не успела. Знахарка оценив мое состояние, приказала подниматься с постели, приводить себя в порядок, да за порог идти. Люд меня там ждал.

— Кому еще дорожка ко мне протопталась? — недовольно ругалась я себе под нос.

— Старрростам, — испугал меня внезапностью Клавдий.

— Ой, — пошатнулась я, — ты чего подкрадываешься?

— Внимательнее будь, — недовольно заявил ворон и устроился на изголовье кровати.

— Что же старостам от меня понадобилось? — спросила я Клавдия.

Ворон не спешил отвечать, и всем своим видом показывал, что очень недоволен.

— Клавдий, что стряслось? — не унималась я.

— Бабки нет… уж она бы тебя выпорррола, — заявил ворон.

— Чего? За что это меня пороть вздумал? — опешила я.

— За расточительность! Едва сила твоя не перррегорела!

— Но…

— Весь резерррв потрррратила!

— Я…

— Дуррреха! Зрррря тебя бабка учила.

Так мне обидно стало от слов Клавдия, что горло сдавило.

— Я человека спасала, — фыркнула я и пошла вон из дома.

— Ты себя почти угррробила, — не унимался ворон, перелетев на мое плечо.

— Нельзя было иначе, — вздохнула я.

Несмотря на обидные слова, я понимала, что Клавдий прав. Очень я своей силой рисковала. И хотя она не люба мне, но… без нее теперь нет моей жизни.

Переодевшись в темное платье, я поспешила на улицу.

За моим порогом своя жизнь была. Гости — шесть человек — пятеро мужчин, а во главе их бабка Марья, сидели у высокого широкого костра. Старосты четырех подопечных мне деревень да Олеус тихую беседу вели и не сразу меня приметили.

— Доброго вечера, — громко поздоровалась я.

— Ох, матушка-ведьма, — подскочил староста Юстас. За ним и староста Гудвин (староста деревни Горячево), и староста Осиник (староста деревни Веленки), и староста Добромир (староста деревни Зверево) на ноги поднялись.

— Как же мы рады, что вы объявились, — сминая свою кепку причитал Юстас.

— Где же вы были столько времени? — чуть не плакал Осиник.

— Знамо дело, дома я была! — честно ответила я.

— Так мы ж… весь лес исходили, все околицы проверили, — вздохнул Гудвин.

— Видать нечистая нас за нос водила, — в сердцах выкрикнул Добромир.

«Вот так эмоции…» — растерялась я. Даже Добромир — самый сильный, могучий богатырь — самый спокойный староста и самостоятельный терпение потерял.

— Что ж вас ко мне потянуло? — нахмурилась я.

— А ты садись девонька, — перебила мужчин знахарка, — в ногах правды нет.

Мужчины посторонились пропуская меня к огню. Я прошла и села рядом с Олеусом и Марьей.

Старосты расселись напротив и начали свой рассказ: