Приключения Вернера Хольта. Возвращение

Феттер, по-видимому, не очень огорчился. Он извлек из чемодана бутылку ямайского рома в пестрых этикетках и плеснул Хольту изрядную порцию в недопитую чашку кофе. Затем приоткрыл дверь, выглянул в коридор и снова сел. Он понизил голос.

— Мне штатская жизнь не меньше твоего осточертела. Тишь да гладь — это не для нашего брата, старых вояк! Да и ждать слишком долго, пока я насшибаю сто тысяч марок.

— А на что тебе сто тысяч?

— Хочу купить тут кое-какие развалины! — объяснил Феттер. — Скоро янки начнут атомную войну с большевиками, ну а когда все здесь перейдет к американцам, я со своими развалинами и влезу в большой бизнес! Я читал книжку «Как они сделались известными и богатыми» — про миллионеров, какие они состояния нажили на земельных участках!

Шутка? Нет, Феттер говорил вполне серьезно.

Феттер знал, где на что самый большой спрос.

— Так вот! Самый ходовой товар — мясо, на нем можно колоссально заработать. А как добыть хряка из свинарника — не нас с тобой учить.

Хольт молча уставился на Феттера.

— Мне надо только смотаться в Дюссельдорф, — продолжал Феттер, — там я достану пару хороших пистолетов, переоденемся в русскую форму и махнем в деревню! Пистолет к брюху, гаркнуть что-нибудь почуднее и тут же на месте заколоть свинью. Верняк! У полицейских одни дубинки, а люди все еще трясутся со страху перед Иванами! — Феттер вопросительно взглянул на Хольта и налил еще по чашке рому.

Хольт и раньше не принимал Феттера всерьез — ни когда он был тучным, вечно обиженным мальчишкой, ни когда он был верным псом Вольцова и стоял в подвале с бельевой веревкой. Сейчас эта картина всплыла у Хольта в памяти. Феттер тогда вздернул бы на груше не только Венерта, по одному знаку Вольцова он расправился бы и с ним, Хольтом! Да и теперь, хоть Феттер сидит и попивает кофе с ромом и, хлопая себя по ляжке, приговаривает: «Вот увидишь, мы станем миллионерами!», — он и теперь, не задумываясь, повесит человека, если только это ему будет с руки. Этот розовощекий вечный младенец просто не знает, что такое совесть!

Хольт представил себе, как он дальше пойдет с Феттером той дорогой, по которой они так долго шли вместе, и закрыл глаза. Он увидел себя ночью на крестьянском дворе. Под дулом его пистолета — человек! И вот он опять стреляет в людей, быть может, в подскочившего к нему народного полицейского с красным треугольником на груди…

Нет! Хольт потерпел крушение, он вел себя, как скотина. Только не думать о Гундель! Возможно, он скоро кончит в сточной канаве. Но одно уже не повторится: никогда он больше не будет с насильниками! Он проглотил остатки кофе с ромом,

— Безумие, Христиан. Выкинь это из головы!

— Так ты не желаешь участвовать? — обозлился на этот раз Феттер. — Тогда верни мне тысячу марок! — И он бросил на стол расписку.

— Заткнись! — сказал Хольт. — Тысяча марок подождет! Сначала выложишь еще, мне нужна по меньшей мере тысяча, так что давай раскошеливайся.

Феттер расхохотался и выразительно постучал себе пальцем по лбу.

— Да ты что? Дружба дружбой, а денежкам счет! Еще денег? Попробуй-ка не отдай, я ткну твоему старику под нос расписку, представляю, как он глаза вылупит, то-то будет умора!

Эта была прямая угроза. Хольт пригнулся к Феттеру.

— Я когда угодно мог дать тебе по морде, и сейчас могу!

Феттер запер чемоданы и надел пальто.

— Это за что же? — И, стоя у двери, добавил: — Я человек мирный, но с меня хватит! Теперь твой черед делать одолжения!

— Что ты хочешь сказать?

— Ничего. Ровным счетом ничего. Разве только, что я прилично обтяпал одно дельце и тысяча марок для меня роли не играет. Да с какой радости их дарить? Я порву расписку и дам тебе еще денег, но сперва ты достанешь мне спирт. Вон оттуда!

Хольт двинулся на Феттера. Предосторожности ради Феттер взялся за дверную ручку и загородился чемоданами.

— А я-то думал, тебе деньги нужны.

Хольту, если он хотел уехать, в самом деле были нужны деньги. Злоба исчезла, осталось лишь сознание собственного бессилия.

У него нет выбора. Кража уже ничего не меняет. И все же почему-то получалось так, что он опускается все ниже и ниже!

— Обожди здесь! — бросил Хольт и вышел в коридор. Прислушался. Все тихо. Только на сульфамидной фабрике жужжат электромоторы. Он пересек лабораторию и вошел в чулан.

Феттер, сразу повеселев, заглянул в бутыль.

— Четыре литра? Маловато! — Он понюхал. — Будем надеяться, что не разведенный! — Кулаком загнал пробку в горлышко, достал расписку и заявил: — Теперь мы квиты.

А Хольту все уже было безразлично. Пришлось достать вторую, большую бутыль.

— И еще тех таблеток!

Феттер изучил этикетки.

— Альбуцид. Товар — первый сорт!

Потом отсчитал двадцать сотенных лиловых бумажек с пурпурным рисунком, выпущенных союзническими властями.

Хольт вывел Феттера из дома. Вернулся к себе наверх и уложил свои немногие пожитки в плащ-палатку.