Прикосновение

К открытию ветки в конце октября 1875 года суммарные затраты превысили 1 миллион 119 тысяч фунтов стерлингов В них вошла стоимость локомотивов, подвижного состава, пассажирского вагона (с уборной), вагона-рефрижератора, поворотных кругов, погрузочных механизмов возле угольной шахты «Апокалипсиса» и разгрузочных — в Кинроссе, паровозных депо, указателей, а также множество других мелких затрат. Несмотря на колоссальные расходы, никто из директоров «Апокалипсиса» не считал строительство железной дороги нелепой ошибкой: в ближайшие годы только за счет вывоза угля затраты обещали окупиться в десятикратном размере. Ибо объемы добычи золота в толще горы росли, самородки почти без включений кварца и сланца попадались все чаще, а помимо первой жилы было найдено еще несколько, не уступающих ей по качеству.

Жители Кинросса боялись поверить в свою удачу. Когда истощился прииск в долине, численность населения сократилась до 2000 душ, и теперь все трудоспособное население было так или иначе занято на службе в компании «Апокалипсис» Александр предпочел не участвовать в работе городского совета, но Руби и Сун вошли в него, а один из племянников Суна, Сун Бо, стал секретарем муниципальной корпорации. Он получил образование в частной школе в Сиднее, говорил по-английски с отчетливым австралийским акцентом и был на редкость трудолюбив и сообразителен. В шахтах и мастерских работали преимущественно белые, а на поверхности — китайцы, которым орудовать лопатами и мотыгами нравилось гораздо больше, чем уворачиваться под землей от грохочущих механизмов. Александр сам очертил круг обязанностей Сун Бо: избавиться от уродливого наследия прииска в долине, замостить городские улицы камнем, извлеченным из рудника, следить за возведением здания городского совета и других общественных учреждений, а также выбивать из правительства Нового Южного Уэльса субсидии на строительство школы и больницы. Школа на триста учеников в городе уже имелась, но размешалась в мазанке, а больница занимала бревенчатый коттедж по соседству с домом доктора Бартона. На центральной площади города предполагалось разбить сквер, вокруг которого будут сосредоточены здание городского совета, отель «Кинросс», почтамт, полицейское управление и магазины.

Регулярная доставка угля по железной дороге означала, что на улицах Кинросса появятся фонари; Бо надеялся в ближайшие два года добиться, чтобы правительство профинансировало подведение газа к частным домам, впрочем, в отель «Кинросс» газ провели сразу же, к нескрываемому удовольствию Сэма Бона, который пристрастился готовить еду на газовой плите.

Многочисленность китайцев вызывала недовольство лишь у приезжих — например, торговцев-коммивояжеров, но те вскоре научились держать раздражение при себе, а белые жители Кинросса давно поняли, что истинный хозяин города, Александр Кинросс, не терпит антикитайских настроений. Вероятно, именно по этой причине китайцев в городе прибавлялось, особенно мандаринцев, хотя кантонцев со всей Австралии здесь было еще больше. В Кинроссе они радовались мирной жизни, занимались своим делом, забыв о прежней боязни ареста, полиции и избиения в темном переулке. Как и дети белых, дети китайцев в возрасте пяти — двенадцати лет ходили в школу. Александр мечтал, что когда-нибудь обучение в городе будет более продолжительным, но и белые, и китайцы не видели необходимости гонять детей в школу долгие годы. Самое большее, что удалось сделать Александру, — предложить стипендии на период обучения в сиднейских школах тем детям, которые хотели продолжить образование. Но даже в этом случае он зачастую сталкивался с протестами родителей, которые не желали, чтобы сыновья, а тем более дочери смотрели на них сверху вниз, как на недоучек. Этот комплекс неполноценности внушал отвращение Александру, прибывшему из страны, где образование ценилось выше, чем что-либо другое, австралийцы же, как он заметил, вовсе не стремились помогать детям занять более высокое положение в обществе. И китайцы в этом были солидарны с ними. «Время, — думал он, — время все исправит. Когда-нибудь и эти люди поймут ценность образования, как понимают ее шотландцы. Это билет в будущее, шанс вырваться из нищеты и унижений. Посмотрите на мою бедняжку жену с ее двумя классами школы, где учили только чтению, но не письму и не арифметике. Она сожалеет, что ей пришлось выйти за меня, но, как ни крути, ее образование продолжилось. Стал богаче словарный запас, выразительнее речь — послушать только, как она распекает меня из-за Руби. В шотландском Кинроссе она бы не посмела».

Элизабет, беременность которой протекала тяжело, не смогла присутствовать на церемонии открытия железной дороги в конце октября, зато была хозяйкой званого ужина для почетных гостей из Сиднея. Кое-кто из них всерьез оскорбился и надулся, потому что поезда в Кинросс начали ходить раньше, чем в Батерст. В Литгоу граждане Батерста устроили митинг.