Прикосновение Хаоса

Все встречи Александра Венского с руководством происходили исключительно на нейтральной территории. Его куратор – действующий кадровый офицер федеральной службы – был человеком довольно улыбчивым и открытым, если можно так сказать о сотруднике организации, чьи интересы он представлял. Встречи не носили системного характера и назначались лишь в случае появления у федеральной службы необходимости в услугах Венского. С куратором они были знакомы давно – со времен, когда оба открыто носили форму и погоны офицеров Российской армии, а Венский четко понимал, что делает и за кого воюет.

На последней войне Александр командовал ротой спецназа и считал за честь возложенную на него задачу. Он знал, что защищает Родину, людей и не сомневался в правильности выбора. Вернее, он даже не задумывался об этом. А если бы кто-нибудь стал обсуждать или, того хуже, осуждать его действия, то он не раздумывая заехал бы сопляку в морду – не сильно, а так, для ума, чтобы неповадно было совать свой нос туда, куда его совать не следует.

Но кто из военнослужащих не мечтает о мире? В свободное от боевых заданий и учебной подготовки время, Александр часто представлял себе, что будет, когда его война закончится. Опыта личной жизни у него практически не было, поэтому фантазия не скупилась на образы. Венский почему-то видел себя жителем российской глубинки. Видел, как уверенно следует за могучей лошадью, тащащей за собой здоровенный плуг. Твердо ступая по свежей борозде, он сильнее вдавливает плуг в землю, отчего лошадь фыркает, озирается, но упорно идет вперед. Вечером, уставший, он возвращается домой, где встречают жена и ребятишки. Двое – нет, трое – мальчишек и девочка. А он – защитник и кормилец… Но даже в сокровенных мечтах о мире Александр не представлял свою жизнь без войны. А светлые фантазии, которые так красочно рисовало сознание, были нужны лишь для того, чтобы отчетливее испытать непреодолимую тягу к битве. Но этого Александр пока не осознавал.

Куратор, как рядовой горожанин, сидел на прогретой солнцем лавочке, которая уже лет двадцать не покидала своего места на аллее Измайловского парка культуры и отдыха. Эта скамейка была неизменным местом встречи Венского с его куратором Заболоцким.

– Рад видеть тебя, – сдержанно, но приветливо произнес Андрей Заболоцкий.

– Взаимно, – сухо ответил Венский и присел рядом.

Заболоцкий протянул ему конверт.

– Благодарю за службу, – стандартная формулировка, как показалось Венскому, прозвучала слегка иронично.

Он сурово взглянул на куратора, убрал конверт в сумку и с интонацией, которую вряд ли позволил бы себе ранее, ответил:

– Служу России.

– Ты что-то не в духе. Есть проблемы?

– Да нет, – Венский опустил лицо и стал зачем-то рассматривать мысы своих ботинок.

Заболоцкий легонько толкнул его в плечо:

– А ну, рассказывай!

– Да нечего рассказывать, все прошло идеально. Можно сказать, по нотам.

Голос Венского казался спокойным, но ухо опытного профессионала мгновенно распознало едва уловимые нотки раздраженности. Будто рентгеновским взглядом Заболоцкий просканировал Венского, и его мозг выдал неутешительное заключение. Если бы подобная ситуация возникла лет десять назад, то Заболоцкий непременно прервал бы сотрудничество, установив за Александром круглосуточное наблюдение, а, возможно, и подверг бы его серьезному допросу. Но времена изменились. Профессионалы подобного уровня приносили службе хорошие дивиденды, как политические, так и финансовые. Коммерческая составляющая, отсутствовавшая ранее, теперь попирала устоявшиеся за многие годы правила работы федеральной службы. И если в былые славные времена завидное для любой структуры страны государственное финансирование позволяло не беспокоиться о деньгах, то сегодня они были не менее важны, чем основное направление деятельности. Да и личные интересы отдельных сотрудников организации зачастую вставали в один ряд с государственными.

Андрей знал: Саша Венский за время службы не раз демонстрировал стальную волю и твердый, как камень, характер, но теперь он по какой-то причине взволнован и явно чего-то не договаривает, а значит, что-то внутри него дало сбой. И это было столь же очевидно, как то, что лавочка, на которой он много лет встречается с агентами, уже не нова. Но то, что ранее являлось табу, сегодня требовало компромисса, и Андрей Заболоцкий, полковник федеральной службы, являющийся экспертом высшего класса в своем деле, снова его искал.

– Что ж, по нотам, так по нотам, – задумчиво произнес он, а потом дружелюбно, словно не было напряженного раздумья, добавил: – Хорошо, отдыхай. Понадобишься – дам знать.

– Лады, – равнодушно отозвался Венский, не прекращая разглядывать свою обувь.

Заболоцкий протянул руку на прощание. Во время рукопожатия он еще раз заглянул в глаза Александра. Хотелось ошибиться, но… к сожалению, ничего утешительного для себя он в них не увидел.