Прикованная

– Жду тебя, милый, – усилием воли заставляю себя отойти от окна.

Он не знает, что я могу видеть закат, эту тайну я храню для себя.

– Когда ты приедешь? Скоро? Я соскучилась! – Поначалу мне было странно разговаривать с пустотой, но я привыкла. Как и ко всему остальному.

– Скоро, – он никогда не обозначает точного времени, – привезу тебе варенья, малинового. Уже купил.

– Ты знаешь, чем меня порадовать! Спасибо! – оскаливаюсь в улыбке.

Не верь себе, не верь себе, не верь себе!

Я повторяю это каждый раз, потому что, когда постоянно проговариваешь одно и то же, начинаешь этому верить. И забываешь, как есть на самом деле.

– И ещё у меня для тебя сюрприз, мам! Пока это тайна, но обещаю – тебе понравится! – Его голос интригующий, тон приподнятый.

Чтоб ты сдох, тварь, вместе со своими сюрпризами!

– Ох как интересно, мой дорогой сыночек, – стискиваю зубы.

– Не скучай, скоро приеду, мамочка.

– Мамочка моя, мама, мама, – очень тихо прошептал он, но Елена услышала и удивлённо обернулась.

Вадим стоял возле окна, нервно потирая переносицу. Видно было, что он волнуется.

«Интересно, беспокоилась бы так за меня Кира?» – вдруг подумала Елена.

Операция была назначена на одиннадцать утра – на сегодняшний день вторая по счёту, а поскольку первая прошла с осложнениями и задержалась, следующая тоже сдвинулась.

Увидев врача, он сразу же подошёл.

– Здравствуйте, – лицо его было серьёзным и сосредоточенным, – какие прогнозы? Эт-то надолго? Сколько ждать?

На нём были джинсы и рубашка с пиджаком. Елена скользнула взглядом по его фигуре – видно было, что он не брезгует спортзалом. И рубашка отличная!

– Несколько часов, точнее сказать не могу – вы всегда можете позвонить в операционный блок и узнать, как идут дела.

– Вы так добры. – Он улыбнулся, поправляя очки.

На них смотрели медсёстры, санитарки, пациенты.

Елена заметила, что у него чуть подрагивают кончики пальцев.

– Вадим Григорьевич, успокойтесь, это не самая сложная операция, и у вашей мамы отличные шансы. После я к вам подойду и всё подробно расскажу.

– И я буду бесконечно вам благодарен! – Он понял, что врач заметила его волнение, и постарался его скрыть, от чего засмущался, подёргивая дужку очков, и покраснел.

Это смущение ему очень шло.

– Всё будет хорошо, – доктор коротко кивнула, – через пару часов я к вам выйду.

Когда она вошла в операционную, пациентка уже лежала на столе. Ещё в сознании, под лёгким седативным препаратом.

– Как там мой мальчик? – тихим голосом спросила Светлана Леонидовна.

– Переживает за вас очень, – Елена улыбнулась, – немногие сыновья так волнуются за своих мам.

Она всегда старалась разговаривать с пациентами мягко и спокойно, давая понять, что волноваться не о чем, настрой самого пациента – уже половина дела.

– Он такой, – пациентка покачала головой, – всегда со мной и в горестях, и в радостях, когда я болею, лечит меня, заботится. Никогда не оставляет и не бросает, как другие дети.

– И это хорошо. – Доктор отошла на шаг.

Пришёл анестезиолог, пациентка благополучно уснула, Елена коротко кивнула ассистенту, тот махнул медсестре, и послышались первые аккорды органа.

Как зав отделением она ввела такую моду, и теперь каждый хирург волен был слушать ту музыку, которая помогала сосредоточиться. У самой заведующей Бах чередовался с «Пинк Флойдом» и «Металликой» в произвольном порядке.

– Что-то давление падает, – анестезиолог Миша глянул на датчики, – что там у тебя, Лен?

– Гм… подержи… – она оставила инструменты ассистенту и вынула руки из полости. – Сколько?

– Восемьдесят на пятьдесят пять, давай-ка эпинефрина подколю, – он набрал шприц и кивнул на мешок, – второй литр лью.

– Скоро закончу. – Елена посмотрела на него поверх очков и вернулась к больной.

Неприятный холодок пробежал по спине, она вспомнила голубые глаза сына пациентки, его нервно подрагивающие пальцы и отмахнулась – всё хорошо, работаем.

– У тебя там кровотечения нет? – Анестезиолог достал другой шприц. – До адреналина доводить не хочется.

– Пульс? – Елена посмотрела на датчики, потом на ассистента, протянула руку медсестре. – Москит. Только тахикардии нам не хватало.

– Да, похоже, брадикардия, – Михаил кивнул на вяло пиликающий датчик, – подстегну сердце.