Примадонна. Банкирша. Шлюха

Садовника звали Антоном. На его груди всегда болтался фотоаппарат, которым он беспрестанно щелкал, снимая все подряд. С появлением в санатории Миледи его внимание целиком переключилось на нее. Это стало таким привычным, что Миледи уже просто не замечала Антона. Она не знала, что стены его каморки были до потолка увешаны ее фотографиями. Впрочем, если бы ей это стало известно, ничего бы не переменилось.

Вечерами, мучительно растягивая фразы, Малюля пыталась строить планы на будущее. Вернуть налаженный промысел у «Националя» было невозможно.

- Вернемся в Москву, начну гадать, - говорила Малюля. - Это хорошие деньги. Дураков море.

Есть такие карты, «таро» называются. Специально для гадания. У меня в серванте валяется колода.

- А вы умеете гадать? - удивилась Миледи.

- Нет. Но люди-то этого не знают. Главное - говорить то, что они хотят услышать. Знала я одну гадалку. Семилетку не кончила. Но зато по вранью - профессор. Так ей только что руки не целовали.

Утомленная беседой, Малюля задремывала в кресле. А Миледи выходила в лоджию, слушала мерный шорох прибоя и думала. Малюля впилась в нее мертвой хваткой. Конечно, о деньгах думать не надо. Когда-нибудь она станет владелицей московской квартиры. Но когда еще это будет!

А что за жизнь ждет ее до тех пор? Сидеть возле Малюли, как на цепи. Менять ей белье, готовить еду, мыть Малюлю в ванне, бегать за лекарствами, вечерами тосковать у телевизора. И за этим она приехала в Москву? Была тут какая-то ужасная несправедливость.

Как-то повстречав в коридоре лечащего врача, Миледи спросила осторожно:

- Как вы считаете, у нее есть улучшения?

- Об улучшении речь не идет, - ответил врач. - Наша задача - поддерживать стабильное состояние.

- Значит, она не поправится?

- С кресла она не встанет. Но в остальном организм крепкий, так что не огорчайтесь. Она еще нас с вами может пережить.

Вот этого Миледи совсем не хотелось. После разговора с врачом ее первым побуждением было сбежать.

Сесть в первый же автобус до Адлера, а там - самолетом в Москву.

Малюля словно почувствовала ее колебания.

- И чего ты не сбежишь от такой развалины? - спросила она, испытующе глядя на Миледи.

Та невольно покраснела.

- Значит, уже прикидывала такой вариант, - криво усмехнулась Малюля.

- Что вы!…

- Молчи. Я тебя насквозь вижу. Бежать не советую. Опекунство прекращу. Лишу прописки. Я баба злопамятная. Если уж тебе совсем невмоготу, ты меня лучше убей. Я бы так и сделала. А вот сама себя не могу убить. Хотя, может, и следовало бы. Разве это жизнь? Может, сжалишься?

Малюля хрипло засмеялась, закашлялась. Миледи бросилась к ней со стаканом воды.

К подобным разговорам они больше не возвращались. Но Миледи с той поры начали мучить ночные кошмары, в которых хрипло смеющаяся Малюля все повторяла: «Может, сжалишься?» Миледи стала ее за это тихо ненавидеть. Утром она поднималась совершенно разбитой и до полудня ходила с жуткой головной болью. Она вдруг стала худеть, чувствуя себя какой-то невесомой. Собственное отражение в зеркале пугало ее. Ей было странно, что садовник Антон продолжает исподтишка фотографировать ее. Не годилась она больше для фото.

Накануне отъезда из Мацесты Малюля попросила вывезти ее на мол. Ей хотелось попрощаться с морем. Погода для этого была не самая подходящая. Крутые волны с пушечным грохотом разбивались о бетон.

- Ближе! Ближе к краю! - командовала Малюля, жадно вдыхая соленую водяную пыль, повисшую в воздухе.

Они остановились на самом кончике мола. Миледи стояла, вцепившись в спинку инвалидной коляски. Малюля зябко передернула плечами.

- Поехали обратно? - спросила Миледи.

- Нет. Может, в последний раз. Сбегай в номер, принеси мне шаль. Когда еще морем подышу.

Миледи не умела возражать. Уходя, она коснулась пальцами рукоятки тормоза, который блокировал колеса, и чуть сдвинула ее вверх. Малюля, скосив глаза, взглянула в ее сторону и тут же отвернулась.

Миледи побежала по молу к дверям лифта, поднимавшего с пляжа прямо в санаторский корпус. Из кустов вдруг выглянул с идиотской улыбкой Антон и в очередной раз щелкнул аппаратом. Его очки блеснули на солнце. Миледи взглянула на него с досадой.

Войдя в номер, она замерла. Вверх или вниз она сдвинула рукоятку тормоза? Ведь если она в спешке ошиблась, коляску с Малюлей может смыть с мола случайной волной. Схватив шаль, Миледи опрометью бросилась обратно.

Выскочив из лифта, она упала, но тут же поднялась и рванулась вперед. Напрасно. Бетонный мол, омываемый злыми волнами, был пуст. Над ним возбужденно кружились чайки. И вокруг не было ни души. Никто не мог увезти Малюлю от моря. Значит…

- Это не я!… - закричала Миледи. - Не я! Она сама хотела!…

Порыв ветра унес ее крик в сторону.

Глава четвертая

Разные лики любви

Год 1984-й. Фанатка