Приманка для двоих

Он пошел в буфет и с горя выпил что-то светло-коричневое под названием «чай». Купил газету и попытался читать, сидя в зале ожидания на втором этаже.

Но тут пришла уборщица и стала разгонять пассажиров и встречающих. Путаются под ногами, когда ей надо мыть полы.

От долгого ожидания он, кажется, уже отупел, когда наконец динамик сообщил, что рейс, который так трепетно ждал Максим, совершил посадку.

Он кинулся вниз, боясь, что не успеет, пропустит Маргариту, но когда примчался к большим металлическим воротам, преграждающим путь налетное поле, они оказались запертыми.

— Простите, вы встречаете пассажира из Москвы? — спросил он какого-то мрачного мужика в кожаной кепке.

— Мне все равно, — сказал тот с кавказским акцентом. — Я жду того, кто поедет в Геленджик.

— В Геленджик среди зимы? — удивился Максим.

— Люди отдыхают на море во все времена года! — обиженно буркнула кепка.

Наконец металлические ворота с лязганьем отъехали в сторону, и оказавшийся напротив них длинный желтый автобус выплюнул из своего нутра шумный поток пассажиров.

— Вы с какого рейса, из Москвы? Он стал, как ребенок, трогать за руки идущих мимо людей.

— Из Кишинева! — сказала смеясь какая-то женщина.

Он глянул поверх голов и увидел, как напротив выхода остановился еще один автобус, из которого тоже стали выходить пассажиры.

— Из Москвы! — сказал кто-то; ответил на тот же вопрос, какой только что задавал Максим. А потом он увидел Маргариту.

Она шла, легко ступая, насколько позволяла теснящаяся вокруг нее толпа, и слегка улыбалась, видимо, каким-то своим мыслям. Она заметила Максима по букету, которым он размахивал, чтобы привлечь ее внимание. И от неожиданности сбилась с шага, приостановилась, глядя на него удивленными глазами. Он тоже как зачарованный подался ей навстречу, но тут на его шее кто-то повис. И этот кто-то был женщиной.

Максим попытался освободиться — не тут-то было, и когда ему это удалось, он наконец смог рассмотреть ту, которая его только что душила в объятиях.

Это была всего лишь его бывшая одноклассница, Танька Куракина, по кличке Курочка. Она обычно сидела на соседней парте от него и всегда раздражала своим непрерывным хихиканьем и полной беспардонностью. У него еще со времен школы сохранилось о ней мнение, что Курочка просто не давала себе труда размышлять.

— Максик! Максик Бобров. Ты так повзрослел, заматерел. И в то же время стал такой импозантный. Ты кого-то встречаешь? А я была в Кишиневе, на свадьбе у двоюродной сестры. Представляешь, это ведь теперь заграница! Как все переменилось! Ты где работаешь? Я — в рекламной фирме…

Она не давала ему вставить и слова. Прижималась к Максиму, почему-то била кулаком в живот и при этом хохотала неизвестно над чем. Он только обреченно подумал: «Интересно, что в такой ситуации сделал бы Димон?» Оттолкнул бы Курочку? Бросился бежать за Маргаритой? И на ходу стал бы объяснять, что это вовсе не то, что она подумала?

Странная мысль пришла ему в голову: отчего судьба постоянно ставит препоны на его пути к Маргарите? Может, это и не судьба, а кто-то завистливый и жестокий всеми силами противодействует их воссоединению? Еще немного, и он поверит и в порчу, и в дурной глаз… Но как иначе объяснить появление Курочки в такой важный момент его жизни? Он ее сто лет не видел и еще столько же видеть не хотел…

Конечно, Маргарита прошла мимо, словно не замечая его, а когда, частично высвободившись от объятий Курочки, он взглянул ей вслед, то увидел, как какой-то мужчина, обняв Маргариту, ведет ее за плечи к машине. Как он проскочил мимо мента на площади и смог подогнать свою машину так близко? Эта мысль тоже была дурацкой.

— Ну что опять случилось, Макс? — спросил его Димка; древесины в цехе имелось достаточно, так что он мог позволить себе расслабиться и даже время от времени сидеть вместе с Максимом в кабинете или торчать в салоне, подключаясь к работе менеджеров по продажам.

Обескураженный Максим рассказал другу о случившемся.

— Черт знает что! — возмутился и он. — Как будто колдует кто против тебя. И Ритка не стала даже слушать?

— Вот именно, как в старом фильме, где все разногласия между героями основаны на том, что кто-то из них просто не хочет в случившемся недоразумении спокойно разобраться.

— Ты сказал своей Курочке, что она дура? Неужели трудно было сообразить, что человек стоит в аэропорту, с букетом…

— Ее и так уже Бог обидел, — отмахнулся Максим, — ума не дал.

— И что ты теперь собираешься делать?

— Попытаюсь зайти с другой стороны.

Максим довольно легко раздобыл в адресном столе данные на Савина Вячеслава Петровича, брата Маргариты. А по адресу в справочном ему тотчас продиктовали телефон.

— Здравствуйте, Слава, это Максим говорит.

— Какой Максим? — притворился удивленным Савин.

— Знакомый Маргариты.

— Не знаю такого знакомого.

— Слава! — взмолился Максим. — Ну вы же не будете, как сестра, бросать трубку, не дав мне сказать и слова в оправдание. Даже приговоренным к высшей мере наказания и то его дают.

— У нас теперь к высшей мере не приговаривают. Да и что ты, парнишка, мне скажешь нового?