Приманка для компьютерной мыши

Именно в такой манере престарелый профессор начал зачитывать поздравительный адрес:

– «В этот знаменательный день мы, профессорско-преподавательский состав института, хотим поздравить вас, Олимпиада Самсоновна, со славным юбилеем…»

Ректор с теплой улыбкой наблюдал за профессором. Он убедился в правильности своего выбора: замечательный голос Цыпленкина придавал тексту поздравления особенную торжественность.

– «Большую часть своей жизни, – продолжал профессор, – вы, Олимпиада Самсоновна, отдали славному делу отечественной проституции. Ни один ваш клиент не остался неудовлетворенным…»

Зал замер в изумлении и ужасе. Ректор отвесил челюсть. Он просто не поверил себе и решил, что у него от переутомления начались слуховые галлюцинации. Юбилярша часто-часто заморгала, и лицо ее начало наливаться краской.

Один только профессор Цыпленкин ничего не замечал и продолжал своим хорошо поставленным голосом:

– «Вы всегда творчески подходили к делу. Не было такого извращения, которое бы вы не освоили за годы своей плодотворной работы. Как ни один преподаватель, вы знали теорию и практику, глубоко изучали первоисточники, в частности, вы знали Камасутру и тантрическую йогу как свои пять пальцев…»

– Да что же это такое! – взвыла Олимпиада Самсоновна, вскочила, схватила со стола президиума графин с водой и запустила его в несчастного Цыпленкина.

Профессор, к счастью, сумел от него уклониться.

– Липочка, что случилось? – пролепетал он удивленно, оторвавшись от поздравления. – Я еще не дочитал!

– И не дочитаешь, старый греховодник! – кричала юбилярша, прорываясь к нему с явно членовредительскими намерениями. Лицо ее стало багровым, как переходящее знамя обкома комсомола.

– Кто-нибудь, остановите это безобразие! – раздраженно проговорила чиновная дама.

Ректор вскочил и лично бросился разнимать дерущихся профессоров. Кто-то наконец догадался выключить микрофон.

В результате инцидента профессор Цыпленкин попал в травматологию с ушибами и ссадинами, у Олимпиады Самсоновны случился гипертонический криз, ректору отказали в присвоении звания «Заслуженный деятель науки», невнимательного сотрудника, заказавшего злополучный адрес, отправили в сибирский филиал института, поднимать культуру среди оленеводов и охотников, а Виталию Петушкову уволили из полиграфической фирмы «Пять минут».

На прощание Елизавета Петровна Горожанкина высказала Виталии все, что она о ней думает, и вычла из ее выходного пособия штраф в размере компенсации, которую пришлось заплатить институту.

Хотя Виталия была стопроцентно виновата в случившемся, она тем не менее затаила обиду на Елизавету Петровну и, как впоследствии выяснилось, прежде чем уволиться из фирмы, кое-что изготовила на ее полиграфическом оборудовании.

А именно – очень качественный пропуск с собственной фотографией, но с именем, отчеством и фамилией бывшей начальницы.

Через несколько месяцев после увольнения Виталия проводила вечер с компанией друзей в ресторане.

В том же ресторане отдыхал от тяжелого рабочего дня бизнесмен средней руки Василий Пудовый. Василий приметил симпатичную девушку, послал Виталии пламенный взор, та ему выразительно подмигнула. Василий пригласил ее на медленный танец и в процессе сделал ей недвусмысленное предложение.

Виталия Петушкова имела неприятное обыкновение заводить незнакомых мужчин, делать им прозрачные намеки и внушать надежды, но в последний момент уходить в кусты, короче, заниматься тем, что в народе называется «крутить динамо».

Так и на этот раз, выслушав предложение Василия, она сделала вид оскорбленной невинности, схватила с соседнего стола бокал красного вина и плеснула его в лицо Пудовому.

Василий почувствовал себя незаслуженно обиженным. Как всякий настоящий мужчина, он смотрел на женский отказ, как баран на новые ворота. То есть в принципе не понимал, как ему, такому великолепному, можно отказать. Кроме того, ему было жаль безнадежно испорченную итальянскую рубашку.

Он взревел раненым носорогом и попытался дать обидчице в глаз.

Та, однако, ловко увернулась, и удар Пудового (надо сказать, вполне соответствующий его фамилии) пришелся в челюсть совершенно постороннего человека. Тот ответил, и вскоре в ресторане завязалась полноценная драка с оглушительным женским визгом, битьем посуды, зеркал и официантов.

Полиция приехала на удивление быстро, всех дерущихся растащили по углам и приступили к «разбору полетов» и составлению протокола.

Виталия стояла в сторонке, по обыкновению делая вид, что не имеет к происшедшему никакого отношения. Однако тут в дело вмешалась дама, сидевшая за одним из столиков – та самая, чей был бокал, вылитый в лицо Пудовому.

Дама сообщила полиции, что именно Виталия начала всю эту безобразную потасовку. Даму поддержал ее спутник, человек с положением, и полиция внимательно отнеслась к ее словам.

У Виталии потребовали документы.

Тут-то она и предъявила пропуск на имя Елизаветы Петровны Горожанкиной, убив одним разом двух упитанных зайцев – увернувшись от наказания за мелкое хулиганство и устроив крупную неприятность бывшей начальнице…