Приманка для моего убийцы

– Ты что, и в самом деле думаешь, что эта земля принадлежит им? Этот дом? Они оба отсюда уехали. Они просто хотят получить наследство, чтобы продать какому-нибудь девелоперу. А ты? Тебе некуда идти. Я знаю, что ты любишь это место. Я знаю, что ты можешь с ним сделать. Тебе под силу сделать так, чтобы мечты Грейс стали реальностью, чтобы это ранчо стало местом для круглогодичного отдыха.

– Правильно, – негромко сказал Коул. – Все дело в маме. Всегда так было.

– Завтра же мое заявление об уходе будет лежать у вас на столе, – заявила Оливия. – Я не стану ввязываться в семейную распрю из-за наследства. Вы вынуждаете меня уйти.

– И куда ты поедешь? – проворчал Майрон. – У тебя нет друзей, дуреха. Если не считать умирающего старика, вспыльчивого идиота, который позволил своей семье развалиться.

Взгляд Коула метнулся к отцу, его брови взлетели вверх, когда он впервые услышал, как отец признает свою вину в распаде семьи.

– Дело не во мне, Майрон. Это вы пытаетесь причинить боль вашему сыну, а он в ответ бросается на вас. Все дело в старой глупой борьбе между двумя упрямыми самцами, которые не могут понять, что все это больше не имеет значения.

Майрон задохнулся, согнулся в своем кресле, как будто его ударили под дых. Лицо побагровело и исказилось. Дыхание вырывалось со свистом. Он ударил по подлокотнику кресла, как будто пытался что-то сказать.

– Его таблетки! – заорал Коул, вскакивая с места и бросаясь к графину с водой. – Они на буфете. Дай их сюда.

Коул налил воды в стакан.

Оливия метнулась к буфету, схватила таблетки, сбросив на пол газету. Заголовок бросился ей в глаза.

«Убийство на берегу Биркенхед – эхо убийств в Уотт-Лейк?»

У Оливии зазвенело в ушах.

– Давай сюда таблетки, черт тебя дери! Быстрее!

Она поспешно протянула Коулу лекарство.

– Сколько? – спросил он у нее, срывая крышку. От тревоги и адреналина у него жгло глаза.

Но Оливия потеряла способность думать. Звон в ее голове становился все громче. Она ощущала страшную слабость. Майрон поднял два пальца. Коул вытряс две таблетки на ладонь, вложил их в рот отца и поднес стакан к его губам.

Майрон захлебнулся, проглотил, закашлялся. Он вцепился в подлокотники кресла, опустил голову и крепко зажмурился, ожидая, пока подействует лекарство. Постепенно дыхание стало свободнее, и все его лицо как будто изменилось. С плеч Коула спало напряжение. Оцепеневшая Оливия смотрела на них, не в силах полностью осознать настоящее. Она сглотнула, деревянной походкой вернулась к буфету, подобрала с пола газету.

Над заголовком крупными печатными буквами были написаны ее имя и фамилия. Взгляд упал на подпись, предлагавшую прочесть еще одну статью на странице шесть. Она открыла газету на указанной странице.

Оливия чувствовала, что Коул на нее смотрит.

Что-то вылетело из газеты и приземлилось у ее ног. Маленький пластиковый пакетик. Она нагнулась, подняла его.

Внутри была большая искусственная приманка для рыбы. Мушка связана из геодезической ленты цвета лайма. Три блестящих красных глаза. Переливающаяся голографическая нить вокруг крючка с зазубриной на приспособлении для направления снасти.

Звон в ушах Оливии превратился в визгливую какофонию. Над верхней губой выступили капельки пота.

– Откуда… это взялось? – Оливия произнесла это хриплым шепотом.

– Это было в газете, которую доставили в офис сегодня утром, – ответил Коул, стоя рядом с отцом. Его рука лежала на спинке инвалидного кресла, как будто защищая старика. – Я принес ее сюда.

– Нам не доставляют газеты.

– Я подумал, что ее принесли с почты. На ней было твое имя и адрес ранчо.

Оливия уставилась на приманку.

– Это было в офисе?

– На прилавке.

Кровь отлила от головы. К горлу подступила тошнота.

– Это невозможно, – прошептала Оливия.

– Что невозможно? Что происходит, Оливия?

– Ты видел, кто ее там оставил?

– Я понятия не имею, кто оставил газету. Кто бы это ни был, он, вероятно, заходил после того, как ты уехала, но до того, как в офис пришел я, чтобы связаться с тобой по радио.

«Это невозможно. Это не может быть он. Он мертв…»

Она развернулась и, крепко сжимая в руке газету и пакет с приманкой, деревянной походкой направилась к двери, аккуратно ставя одну ногу перед другой, как пьяный, старающийся казаться трезвым.

Оливия открыла дверь, вышла в коридор и тихо закрыла ее за собой.

Глава 10

– Что ее так огорчило? – спросил Майрон.

– Кроме того, что ты оставляешь ей ранчо, и того, что я повел себя как подонок? Думаю, эта история об убийстве. – Коул нахмурился, глядя на закрытую дверь, через которую Оливия только что так странно вышла. – Новость сообщили по телевидению, когда мы были внизу. Когда Оливия увидела это, ей как будто выстрелили в грудь двенадцатым калибром. Она рухнула на пол.

– Какое убийство?

– Два подростка нашли обнаженное тело женщины, повешенное за шею на дереве. Ее выпотрошили, словно оленя. Внутренности наружу, глаза вырезаны.

Майрон внимательно смотрел на сына, на его лице появилось выражение тревоги.

– Известно, кто это сделал?