Primavera Florence

Игравшая композиция закончилась, и концертный зал погрузился в тишину, Primavera Florence начала задумчиво что-то искать в своём концертном плеере. Несколько секунд спустя из динамиков раздались первые ноты новой композиции.

– Что-то новое? – удивился Герберт. – Я этого раньше не слышал.

– Она что, издевается? – возмутилась Лиззи. – Джейн, ты что творишь?

– В чём проблема?

– Это «В твоей руке». Главный хит Евы Марокко, – ответил Кристофер.

Но Primavera Florence не собиралась играть по тем же правилам, что и её соперница, – уже через десять секунд композиция резко оборвалась, Джейн состроила забавную физиономию, всем видом давая понять, что пошутила, и перешла к очередной своей песне, как будто ничего не произошло.

Герберт бросил взгляд на Колизей – он внезапно ожил, на этажах стало в несколько раз больше людей. Нет, их стало больше всего на одном этаже – на том, что находился на одном уровне со сценой, на всех остальных почти никого не осталось. Модели гостей выстроились у самых бортиков и начали что-то кричать, но, поскольку их звук был по умолчанию отключён, чтобы не мешать проведению концерта, Герберт не мог знать, что именно они кричат. Над головами слушателей начали загораться какие-то буквы из стандартного набора реакций, вот они начали выстраиваться в слова, и наконец стало ясно, что именно гости кричали секундами ранее. Над их головами яркие красные буквы собирались в одно-единственное слово – слово «УБИЙЦА».

– Они что, сдурели? При чём тут Джейн?! – воскликнул Герберт.

– Теперь понятно, почему тут никого нет, – заметил Кристофер. – На форумах сегодня и правда обсуждали бойкот предстоящего выступления, но я не думал, что всё это серьёзно.

– Как это всё надоело, неужели нельзя просто получать удовольствие от концерта? Зачем мешать другим? – пробубнила Лиззи и повернулась обратно к сцене, но и на другой стороне Колизея виднелись всё те же слова.

– Надеюсь, что их отсюда выгонят к чёртовой матери, – сказал Герберт и собрался было пожаловаться модераторам концерта на возникшую ситуацию, но почувствовал, что его кто-то тормошит за плечо.

Герберт повернулся, но Кристофер всё так же смотрел в окно на происходящее возмущение, а Лиззи смотрела на небо над летящей капсулой. Его тормошили не в MetaWorld, а в реальности.

– Сейчас вернусь, – сказал Герберт и отключился от концерта.

Снова безмолвная тишина, снова бесконечная темнота. Герберт закрыл глаза и снял с себя шлем виртуальной реальности. Рядом стоял взволнованный отец.

– Что такое? Не видишь, что ли, что я на концерте? Какого чёрта?

– Герберт, там… там к тебе пришли…

– Кто пришёл?

В дверном проёме показалось две грузные фигуры полицейских в форме.

– Герберт Кейси?

– Да… Чем могу помочь?

– Вы арестованы по подозрению в тройном убийстве и поджоге офиса агентства «Касабланка». Пройдёмте с нами в отделение. Прошу.

Глава 6

«Движение» – вся осень в этом слове. Порыв ветра с разбега прыгает в жёлто-красную кучу опавших листьев и устраивает в ней переполох, всё бросается врассыпную, и вот уже летит, несётся, спешит куда-то далеко вереница разноцветных лоскутков, из которых природа заботливо сшила одеяло для озябшей земли. Бегут по ручьям из дождевой воды яркие кораблики, из последних сил борющиеся с неумолимой штормовой погодой, заливающей их палубы от носа до кормы. Далеко в небе летит стая птиц, отбрасывающих свои крохотные тени на мрачные платья распахивающихся зонтов, на шуршащую прозрачность дождевиков и звонкую резину непромокаемых сапог. Из-под колёс автомобилей на огромной скорости вылетают брызги, окатывающие прохожих с головы до ног, будто пытаясь удержать их вдали от опасной проезжей части, по которой сквозь дождевой занавес пытается прорваться куда-то вперёд особенно много людей. Всё движется, всё куда-то торопится.