Примула. Виктория

...Я же обычно стоял снаружи возле двери и смотрел вниз на широкую извивающуюся ленту реки и на мерцающие огни древнего города. Дробь барабанов и тамтамов, крики и пение мятежников, опьянённых опиумом и гашишем, напоминали нам всю ночь об опасности, грозившей с того берега. Каждые два часа дозор центральной охраны обходил посты, проверяя, всё ли благополучно...»

И тем не менее, восстание сипаев, как известно, закончилось полным поражением восставших. Цели их были неопределёнными, туманными, и слишком уж доминирующими были настроения грабежа и разбоя...

«Мне не надо вам рассказывать, джентльмены, чем закончилось восстание. После того, как Уилсон взял Дели, а сэр Колин освободил Лакхнау, дело восставших было проиграно. Подоспели свежие английские части, и сам Нана Сагиб бежал за границу. Летучие отряды полковника Грейтхеда окружили Агру и выгнали из города всех мятежников. Мир, наконец, водворился в стране...»

* * *

Вот такое происходит. А в это самое время Данте Габриэль Россети поёт:

В густой траве лежишь ты недвижимо, Полупрозрачны пальцы, как цветы.

В глазах бездонность синей высоты,Где над полями, словно клочья дыма,Кочуют тучи. Даль необозрима, —Поля, дороги, редкие кусты...И время, как течение воды,

Беззвучно, но реально ощутимо.Меж лютиков трепещет стрекоза На нити, уходящей в небеса,Где скупо отмеряются мгновенья.Сплетём же руки и уста сольём,

Господень дар — прекрасный мир вдвоём,Когда всё наше: страсть и вдохновенье.

Но время рассудило по-своему; и викторианство говорит с нами всё-таки не певучим тихим голосом Россети, а звонкой декламацией Киплинга. И лучшее его стихотворение — 1889 года — посвящено Индии!