Принц Эдип

— И кто же принимал роды? Хотя, я, кажется, догадываюсь! — Мария Казимировна, женщина статная, высокая, старательно проговаривала каждое слово. Хотя говорила она без малейшего акцента — семья Новинских, выходцев из Польши, уже давно осела в России. Но стать истиной полячки осталась. И голос. Ах, этот голос! Ада чувствовала себя провинившейся школьницей. А тетка сурово сказала:

— Ах, мама, мама! Узнаю неугомонную Ванду! Что, решила покрыть грехи внучки?

— Тетя, ну зачем ты так! Бабушка Ванда ни в чем не виновата!

Бабушка Ванда, ныне пенсионерка, была потомственной повитухой. Тетя Мария пошла по ее стопам, а вот отец Ады тоже поступил в медицинский, но выучился на хирурга. Там он и познакомился со своей будущей женой. Сейчас родители Ады, оба врачи со стажем, уехали в командировку, в Монголию. На три года. А дочь, поступившую на первый курс Института культуры, оставили на попечении бабушки Ванды. И вот вам, пожалуйста! И года не прошло, как на руки тети Марии свалился пищащий сверток!

— А ну как это мой внучатый племянник? Да как же я могу отдать его в чужие руки?

— Ну, и возьми себе! — неожиданно грубо сказала Ада. Тетя Мария, несмотря на то, что ей недавно исполнилось тридцать пять лет, была незамужней и бездетной. С этакой-то статью! Но была она женщиной строгих правил и случайных людей до себя не допускала. А родить без мужа считалось у нее в семье несмываемым позором. Поэтому Мария Казимировна покачала головой:

— Девчонка! Что ты понимаешь? Себе! А, может, ты за подружку хлопочешь? Ну, девоньки, признавайтесь, кто из вас неделю назад рожал? Люся, ты что ли?

Полная, рыхлая Люся невольно поджалась. И прикусила губу.

— Люську-то хоть не трогайте! — вмешалась третья девушка. Обе ее подружки были коренными москвичками, а она лимитчица, с далекого Севера, жила в общежитии, поэтому и вела себя свободнее, да и на язык была бойчее. — Сами знаете, сколько на нее свалилось в это лето! Ну, берете мальчика?

— Ах, Ная, Ная! — покачала головой Мария. -Тебе-то ребенок уж точно ни к чему! Но девчонок-то хоть с пути не сбивай!

— А вы в мои дела не лезьте! Я здесь сама по себе! Лимитчица! И если вы мальчишку не пристроите, то мы и в самом деле подбросим его к дверям какого-нибудь роддома, да и дело с концом! Так что ли, девчонки?

— Ну-ну, — одернула ее Мария. — Горячая какая! Я же не сказала, что не возьму. А, ну-ка, посмотрим, кто тут у нас? Ах ты, маленький!

И, развернув сверток, она заворковала над младенцем:

— Ах ты, хорошенький какой! Ну, красавчик, просто красавчик! Волосики у нас светлые, а глазки синенькие!

— Какие же они синенькие? — вмешалась Ная. -По-моему, темные.

— А ты не вмешивайся, раз отдала ребенка! Это молочные глаза, они у всех детей одинаковы. А темные будут, или светлые, это уж как родители постарались.

И тут Люся неожиданно расплакалась:

— Нет, я так не могу! Ну не можем мы его вот так отдать! Не можем, и все!

— Помолчи, — одернула ее Ная. И с иронией добавила: — Тетя Мария знает, что делает.

— Да, знаю, — кивнула Мария Казимировна. -Есть у меня знакомые. Бездетная пара, оба уже в возрасте, давно стоят в очереди на усыновление. И хотят они именно мальчика, здоровенького, крепенького. И чтобы мать была здорова и из хорошей семьи. А вас троих я знаю. Это что касается здоровья, — и она кинула на девушек внимательный взгляд. — Да и вы за ребенка не беспокойтесь: люди солидные, обеспеченные. Он — доктор наук, она музыку в школе преподает. Хорошая семья. Я поговорю с главврачом, оформим все быстро и без проволочек. Тем более что ребенок — подкидыш. Не надо мать уговаривать, отказные письма писать. Подбросили и подбросили. Только уж и вы, девоньки, забудьте об этом раз и навсегда. Вам сейчас по восемнадцать…

— Мне уже девятнадцать, — тихо сказала Люся.

— Солидный возраст! — невольно усмехнулась Мария Казимировна. — Будут у вас еще и мужья, и дети. Но про этого мальчика забудьте навсегда. Как не было его. Все у него будет хорошо. Мария Казимировна Новинская вам обещает, — с гордостью добавила старшая сестра роддома. И деловито осведомилась, не глядя ни на кого конкретно: — Рожала-то где?

— Мы были на даче, — поспешно ответила Ада. -С конца мая. Сессию сдали досрочно. Глухой поселок, дом на отшибе. Там бабушка Ванда и принимала роды.

— Все трое, что ли там жили? С мая месяца? И что, одна с животом ходила, а две другие подушки подкладывали? А к чему такая тайна?

— Чтобы никто не узнал правды, — тихо сказала племянница.

— Мы решили, что будем заодно, — всхлипнула вдруг Люся. — И… стыдно было. Вместе-то сподручнее.

— Значит, совесть еще не окончательно потеряли. Эх, подружки, подружки! Повсюду-то вы втроем ходите! Значит, на троих и грех будет. И на Ванде. Хоть она мне мать, и родителей почитать надо, но в этом случае я ее осуждаю. Хотя работу свою она сделала хорошо. Мальчик чистенький, пуповина обработана, да и мамаша, я смотрю в порядке.