Принц Эдип

Ная тоже поднялась. Теперь они стояли друг против друга. Рябов был невысокого роста, коренастый, она в туфлях на высокой шпильке. Глаза в глаза.

— Почему? — тихо спросила Ная. Рябов, не отводя взгляда, медленно сказал:

— А когда ты коляску Аськину таскала на пятый этаж? Почему?

— Так ты знаешь?!

— Я знаю все, — спокойно ответил Рябов и пошел к дверям.

— Петя, я… — у нее комок в горле стоял. И это после всего, что было! — Я никогда этого не забуду!

Он обернулся. Поморщившись, сказал:

— Не надо громких слов. К чему воздух сотрясать? Должно же в нас, сволочах-буржуях, оставаться хоть что-нибудь хорошее, а? Несмотря на Все, что о нас думают, пишут и говорят.

—Опомнись! — она покачала головой. — На всех тебя не хватит.

— Я знаю, — спокойно ответил Рябов.

На следующий день они подписали бумаги. Об этом не знал никто, даже Люся. Рябов по-прежнему, не посвящал жену в свои дела.

… Ада узнала о том, что ее подруга стала владелицей журнала, случайно. Люся проговорилась, сказав, что у их подруги теперь много дел в связи с покупкой, и очередной девичник они с Адой проведут вдвоем.

— С какой такой покупкой? — удивленно спросила Ада.

— Наша Ная купила журнал, — важно сказала Люся.

— Откуда же у нее деньги?

— Дима дал.

— Хорошо иметь богатого любовника! — не удержалась Ада. — Что ж мне-то так не везет!

Ее охватила черная зависть. Одна — жена миллионера, другая — любовница. И у всех есть Деньги. Только ей приходится жить подачками. Бывший муж денег не дает совсем, пенсия у отца маленькая. Да и Люся помогает. Но не всю же жизнь так будет продолжаться? Да и деньги не те, к которым она привыкла. И Ада затаила злобу.

К ее удивлению, Лопухин продолжал держаться на работе в должности юрисконсульта. Она была о бывшем муже худшего мнения, считала его лентяем и бездарностью. Он же вопреки ее мнению, освоился на фирме у Рябова, начал плести интриги и в этом преуспел. Петр Николаевич держался настороже, близко его к себе не подпускал, в планы посвящал со всей осторожностью. А Лопухин из кожи вон лез, чтобы прийтись ко двору, стать «серым кардиналом».

Прошло какое-то время, и он вдруг стал наведываться к Аде. Та никак не могла понять: а в чем, собственно, дело? Почему бывший муж приходит, ведет непонятные разговоры и постоянно спрашивает: где Стас, как учится, чем занимается в свободное время? Не одумался ли? Не собирается поменять профессию?

Наконец Лопухин проговорился. Ася, мол, растет. И намекнул бывшей жене, зная, что та поддерживает близкие отношения с Людмилой Федоровной: ты сынка-то к ним в дом вози. На семейные праздники, да и за границу не худо бы вместе поехать.

— Пусть будет у Рябовых на глазах, — внушал Лопухин.

— Опомнись! Ей только пятнадцать!

— Дура! Всегда была дура! Она должна вырасти с мыслью, что ее жених — Стас. По характеру Ася пошла в мать. Размазня. И добрая. Внешность тоже… — Лопухин скривился. — Все, что у нее есть, это папины деньги. Других детей у Люськи не будет, сама знаешь. Все достанется Асе и внукам Рябова. Он уже сказал: будет, мол, мальчик, все ему отпишу. Здоровье у Петьки железное, будет рулить делами, пока внук не подрастет. И готовить его на свое место. Денег туда уйдет, не меряно. Рябов на семью никогда денег не жалел. Он уже понял, что с Аськи кроме дитя взять нечего. Тетеха, вся в мать. Науки ей в голову не идут. Недавно ляпнула: «Хочу, мол, в библиотеке работать, как мама». Петька Рябов глаза вытаращил: «Асенька, детка, опомнись, тебе скоро в колледж ехать, в Швейцарию!». Девчонка в слезы: никуда, мол, не поеду, хочу здесь, хочу с мамой. Люську ты знаешь. Короче, обе стали реветь белугами. Рябов и сдался. Делайте, мол, что хотите. Поступила в гуманитарный колледж. Языками решила заниматься. — Лопухин вновь скривился. — На фирме уже поняли, что дочка не в деле. Но через нее влезть можно. Не подсуетишься, девчонку окрутят другие. А мы останемся ни с чем.

— Мы?

— Я честно хочу поделиться. Мне карьеру, тебе — деньги. Деньги-то нужны?

— Да, конечно!

— Вот и подсуетись. Чем с меня сосать, возьми в оборот Стаса.

«Да уж, с тебя возьмешь!» — подумала Ада. Но мысль засела у нее в голове. Лопухин-то, соображает! Деньги Рябова. Вот он, бездонный карман! Одно дело, получать от Люси подачки. Другое, брать на правах родственницы. Вместе с внуками нянчиться, ходить по магазинам, выбирать пеленки-распашонки. Глядишь, и самой кое-что перепадет. Жаль, что Асе всего пятнадцать. Очень жаль. Долго придется ждать. Но терпения Аде Новинской-Лопухиной было не занимать. В сердце ее затеплилась надежда…

27 АВГУСТА, ДАЛЕКО ЗА ПОЛНОЧЬ

Все ждали, что скаежт дальше Людмила Федоровна Рябова. Монти подался вперед, Петр Николаевич Рябов, напротив, откинулся на спинку обитого кожей дивана. Ада Станиславовна вдруг заломила руки и простонала:

— Мне плохо… Дайте мне воды…

И закатила глаза. Леонидов понял, что обморок притворный, и не тронулся с места. Воды матери принес Стас, а тетя попыталась ее утешить. Возникла пауза. Ада Станиславовна выдержала ее, потом, приложив руку к груди, сказала: