Принц и Мадонна

— Я пошла, — сделала страшные глаза Клавдии Степановне.

— Закройте дверь, — раздалось резкое, когда я еще только ступила на порог.

— Хорошо, — согласилась, притягивая за ручку за собой дверь.

— Долго это будет продолжаться? — рявкнул декан, стоило нам оказаться отрезанными от приемной.

— Я вас не понимаю, — конечно, я понимала зачем меня зовут в кабинет, и даже предполагала, что будут ругать, но не думала, что это выльется вот в такое… страшное.

— Я все понимаю, когда студенты болеют и по этой причине прогуливают… не посещают занятия, — поправил себя декан. — Но когда они начинают бравировать своим состоянием, требуют за это послабления, бонусы, я считаю, это уже наглостью. Одно дело попросить дополнительное время для выполнения работы, а другое наглядно пренебрегать моими распоряжениями.

Чем больше мужчина говорил, тем ниже опускалась у меня челюсть от удивления. Потому как я совершенно его не понимала.

— Неужели обязательно выставлять меня в таком свете? Я все же должностное лицо… а вы через мою голову так себя ведете. Это очень…нехорошо с вашей стороны, — декан смог усмирить свой пыл.

— Да что я опять сделала, о чем не знаю? — воскликнула в сердцах. Я на самом деле даже не могла представить за что меня отчитывают, словно маленькую девочку.

— Зачем так поступать? Я не пойму, — устало произнес он. Рука мужчины потянулась к волосам и взъерошила их, добавив облику Датского толику очарования. Он мне показался эдаким уставшим колоссом, на которого свалились десятки, если не тысячи дел одновременно.

— Да как так? Почему вы постоянно обвиняете меня в том, чего я не делала? — начала злиться, чувствуя как вязну в каком-то страшном киселе из недомолвок и чьих-то интриг.

— А вот это не ваших рук дело? — на стол спланировал лист.

— Что это? — спросила, чувствуя просыпающуюся тревогу.

— Вот и я хотел бы знать что это? — он подтолкнул в мою сторону документ.

Я бросила на него взгляд. Затем вчиталась.

— Не поняла. Чья это жалоба? — удивленно спросила у Датского.

— Неужели не видите? Ваша, — язвительно поинтересовался декан.

Кто-то от моего имени написал жалобу на имя ректора академии. Суть жалобы сводилась к тому, что у меня слабое здоровье, а Принц Датский еще и без того усугубляет ситуацию, заваливая меня дополнительными заданиями, выполнение которых требует незамедлительно. Я прошу оказать воздействие на сатрапа-декана, пока не стало поздно и я не загремела в больницу. А иначе я подам на академию в суд, чтобы взыскать моральный и материальный вред за испорченное здоровье. В связи с чем прошу принять меры, пока не обратилась в соответствующие органы. Внизу документа, напечатанного на принтере красовалась закорючка, отдаленно похожая на мою, но не моя.

— Я этого не писала, — бросила на стол лист, словно он был ядовитым.

— Но под кляузой ваша подпись. Не так ли? — Датский не верил мне.

— Нет. Я ничего подобного не подписывала, а тем более не составляла. У меня даже мысли не было жаловаться.

— Тогда кто это сделал? — требовательно спросил мужчина.

— Откуда я знаю? Тот же человек, который и курил в туалете, а потом написал неприятные слова в ваш адрес. Или вы до сих пор думаете, что я курю после того, что со мной случилось? — напомнила декану о поездке в больницу.

— Нет. Не думаю, — Датский немного смутился. — Но может быть кто-то…

— Вы еще скажите про заговор с моим участием, — воскликнула, чувствуя самообладание начинает меня подводить. — Я не знаю кто написал вот это, — схватила лист бумаги только для того, чтобы снова его бросить. — Я не знаю кто курил в туалете. Я не знаю кто написал на вас гадости. А тем более не знаю кто настолько меня ненавидит, что делает вот такие вещи. Я ничего не знаю. Я знаю только одно — это не я. Это точно не я. И если вы мне не верите, то это ваши проблемы, мне больше сказать нечего.

Перевела дух, чувствуя как внутри начала зарождаться дрожь от нервного истощения. Как бы я не старалась сдерживаться, но все равно чувствовала, что еще немного и сорвусь. И хорошо, если это случится не в присутствии посторонних. Мама всегда учила, что женщина должна прятать слабые места. Показывать свою уязвимость не стоит ни в коем случае, а иначе в следующий раз воспользуются и ударят в то же место и тем же оружием.

— Ну, допустим в прошлый раз были не вы… — начал было Датский.

— Кстати, а кто вам сказал, что это я — вандал? — внезапно спросила, переключая внимание.

— Мне поступило… донесение, — как-то неуверенно произнес декан.

— Анонимное? — уточнила, вспомнив ящик, висящий на первом этаже. Каждый студент мог высказать все что он думает по поводу учебного и производственного процесса, оставив сообщение. Подписывать его было не обязательно.

Датский медленно кивнул.

— И вы поверили? — разочарованно воскликнула.

— Ну, я же извинился.

— Когда? — пыталась сообразить когда же было столь замечательное событие, но память отчаянно сопротивлялась.

— Ну, как же… я думал, что вы поняли.

Покачала головой, не зная как и реагировать на подобное заявление.

— А еще девушек обвиняют в нелогичности… Вас мужчин не понять… — начала я.