Принц и пилигрим

Светила луна, дорога была в исправности, и мы ехали быстро. Добрались до Акве Сулис еще до полуночи. Городские ворота были уже заперты, и я направил коня в объезд под стеной. Два раза меня окликали — стражник у ворот осведомился, что мне здесь надо, и отряд воинов Мельваса хотел меня задержать. Но я показывал фибулу с драконом, коротко говорил: «Дело короля!» — и всякий раз королевский знак или мой уверенный голос оказывали свое действие и меня пропускали. Через милю или две дорога раздваивалась, и я поехал по той, которая вела на юго-восток.

Солнце вкатилось красным кругом на льдистое пустое небо. Передо мной, на мили вперед, тянулась дорога, пересекая холодную холмистую равнину, на которой там и сям белеют, словно кость, известковые обнажения и скрюченные редкие деревья все изогнулись к северо-востоку, послушные штормам. Мой конь то брел шагом, то переходил на тряскую рысь. А я ехал словно во сне, сам не чуя в своей усталости, как ныли мои затекшие члены. Поравнявшись с колодой, где поят лошадей, я из жалости к обеим измученным тварям натянул удила, кинул коню охапку сена из сетки, подвешенной к седлу, а сам, усевшись на край колоды, поел сухих ягод с черным хлебом и медом.

День светлел, искрилась изморозь на траве. Было холодно, я разбил корку льда, сковавшую воду в колоде, умыл лицо и руки. Это освежило меня. Я почувствовал, что весь дрожу. Если мы с конем хотим остаться в живых, надо двигаться дальше. Я снова взнуздал его и подвел к колоде, чтобы, забравшись на ее край, сесть в седло. Но тут он вскинул голову, навострил уши; чуть погодя и я услышал стук копыт: кто-то быстрым галопом скакал по дороге — верно, выехал из города, как только отперли ворота.

Вскоре я завидел его вдали: молодой всадник гнал во весь опор рослого сизо-чалого скакуна. В ста шагах я разглядел на нем знаки королевского гонца и, спустившись с колоды на землю, вышел на дорогу с поднятой рукой.

Он бы не остановился, но дорога в этом месте сужается, зажатая с одной стороны выступом скалы, а с другой — крутым обрывом, да еще поильная колода торчит на повороте. И я, развернув коня, окончательно перегородил ему путь.

Всадник натянул удила и, придерживая нетерпеливого скакуна, крикнул:

— Ну, что тебе? Если ты ищешь попутчика, приятель, то разве не видишь: я тебе не компания!

— Вижу. Ты гонец короля. Куда скачешь?

— В Камелот. — Он был молод, рыжеволос, румян и горяч, как положено рыжим, и открыто гордился своей должностью. Но ответил он мне вполне любезно. — Король возвратился домой, и я должен поспеть туда к завтрашнему утру. А что у тебя случилось, старик, лошадь захромала? Коли так, тебе лучше всего обратиться…

— Нет. Я управлюсь, спасибо. Ради такой малости я бы тебя не стал останавливать. Но я хочу, чтобы ты передал от меня кое-что королю.

Он выпучил глаза, а потом расхохотался, и его дыхание вырвалось в ледяной воздух белым облаком.

— Королю, он говорит! Прошу прошения, добрый господин, но у королевского гонца есть дела поважнее, ему недосуг передавать королю всякие басни от встречных и поперечных. Если ты с прошением, то поезжай назад в Каэрлеон. Король прибудет туда к Рождеству. Ты как раз поспеешь, ежели поторопишься. — Он уже готов был дать шпоры чалому. — Так что сделай милость, освободи дорогу, дай мне проехать.

Я не сдвинулся с места. И тихо проговорил:

— Ты бы все-таки выслушал меня.

Он сердито повернулся и выхватил хлыст. Я подумал, что сейчас он меня переедет. Но он встретился со мною взглядом и так и не произнес того, что было у него на языке. А чалый в предчувствии хлыста рванулся было вперед, но, осаженный, сердито фыркнул, выпуская из ноздрей, словно дракон, белые клубы пара. Всадник кашлянул, вопросительно смерил меня взглядом и снова посмотрел мне в глаза. Я видел, что его недоумение все возрастает. Стараясь не уронить себя и в то же время уступая, он сказал:

— Хорошо, господин, я могу тебя выслушать. И я, конечно, согласен захватить, что тебе надо, если только ноша будет не слишком тяжела. Но нам не положено делать работу простых посыльных, и я обязан поспеть к месту в срок.

— Знаю. Я не стал бы тебя беспокоить, но у меня важное известие для короля, а как ты сам сказал, ты до него доберешься много раньше меня. Сообщи ему вот что: ты обогнал в пути старца, который передал тебе знак; он сказал, что направляется в Камелот повидаться с королем, но едет небыстро, и если король захочет поскорей его увидеть, то должен выехать навстречу. Покажешь, какой дорогой я еду, да непременно скажи, что я заплатил тебе из денег для перевозчика. Теперь повтори, пожалуйста.

Эти люди приучены запоминать, что им поручено, слово в слово. Нередко их посылают с вестью те, кто не умеет писать. И он, не размышляя, стал повторять за мной:

— Я обогнал в пути старца, который передал мне знак; он сказал, что направляется в Камелот, чтобы повидаться с королем. Но едет небыстро, и если король захочет поскорей его увидеть, то должен… Но послушай, что же это за поручение? Не в своем ты уме, что ли? Ты словно поручаешь мне прислать к тебе короля. Ни много ни мало!