Принц и пилигрим

При этих словах Моргауза рассмеялась, но звук этот леденил душу, так же как и взгляд.

— По старой памяти. Иди сюда, Мордред. Нет, светильник не трогай. Мы уже возвращаемся. Иди сюда. Ближе.

Мордред шагнул вперед и остановился прямо перед нею. Чтобы заглянуть сыну в глаза, ей пришлось запрокинуть голову. Королева протянула руки и обняла его за плечи.

— По старой памяти, — повторила она, улыбаясь.

— Госпожа? — хрипло повторил мальчик.

Ладони королевы крепче сомкнулись на его плечах. Затем она резко притянула Мордреда к себе, и, не успел тот догадаться, что она замышляет, Моргауза приподнялась на цыпочки и припала к его губам в долгом, затяжном поцелуе.

Потрясенный, отчасти взволнованный, растревоженный ароматом ее благовоний и нежданно чувственным поцелуем, Мордред застыл в ее объятиях, дрожа, но на этот раз не от холода и не от страха. Королева поцеловала его снова, и голос ее прозвучал на его устах медовой сладостью.

— У тебя губы твоего отца, Мордред.

Губы Лота? Мужа, который изменил ей и возлег с его, Мордреда, матерью? И она его целует? Возможно, даже желает? А почему бы и нет? Королева по-прежнему хороша собой, а он молод и столь же искушен в любовных делах, как любой из сверстников. Некая придворная дама охотно взялась преподать ему науку наслаждения, и еще одна девица, дочка пастуха, жившая достаточно далеко от дворца, высматривала его вдали, когда принц выезжал в ту сторону через вереск, а с моря задувал вечерний ветер… Мордред, воспитанный на островах, до поры не тронутых ни римской цивилизацией, ни христианской моралью, задумывался о грехе не больше, чем молодой зверь или один из древних кельтских богов, что скрываются в каменных курганах и проносятся на конях мимо отблеском радуги в солнечный день. Так почему тело его отпрянуло, а не потянулось к ней? Откуда это чувство, будто его коснулось нечто липкое и недоброе?

Внезапно Моргауза резко оттолкнула его и потянулась к светильнику. Подняла лампу, помедлила, оглядела мальчика снизу вверх тем же леденящим душу взглядом.

— Бывает, что дерево вымахает в полный рост и все равно остается саженцем, так-то, Мордред! Слишком похож на отца, и все-таки не вполне… Ладно, пошли. Я — туда, где меня дожидается терпеливый Габран, а ты — в детскую, к прочим малолеткам. Нужно ли напоминать, чтобы ты держал язык за зубами касательно всего того, что произошло нынче ночью, и никому не повторял моих слов?

Моргауза ждала ответа.

— Об этом, госпожа? Нет. Не нужно, — с трудом выговорил он.

— Об «этом»? О чем об «этом»? Обо всем, что ты видел или чего не видел. Надеюсь, видел ты достаточно, чтобы понять: ослушание к добру не приведет. Верно? Ну так поступай, как я велю, и беды с тобой не случится.

Моргауза молча пошла вперед; мальчик проследовал за нею по коридору и в переднюю. Ключ легко повернулся в замочной скважине, щедро смазанной жиром. Королева не произнесла ни слова, не удостоила спутника ни единым взглядом. Мордред развернулся и побежал от нее прочь — по стылым коридорам, через погруженный во тьму дворец, назад, в свою спальню.

Глава 10

В течение последующих дней Мордред пытался, вместе с остальными мальчишками и половиной оркнейцев в придачу, подобраться поближе к королевскому гонцу и перемолвиться с ним хоть словом. Что до островитян и младших принцев, то их снедало любопытство. На что похожа большая земля? А легендарный замок Камелот? А сам король, герой дюжины великих битв, и его красавица королева? А его друг Бедуир и прочие рыцари Сотоварищи?

Но никому, ни принцам, ни смердам, так и не удалось подступиться к гостю. После того, первого вечера, ночевал он на борту королевского корабля, а с наступлением утра сходил на берег и в сопровождении эскорта шествовал к королеве Моргаузе, якобы засвидетельствовать ей свое почтение, а на самом деле, как гласила молва, удостовериться, что приготовления идут достаточно быстро, чтобы не пропустить погожую осень.

Но королева не позволяла себя торопить. Ее корабль «Орк» стоял на якоре, почти готовый к отплытию, недоставало только последних штрихов. Мастера наводили лоск; в ход шли и позолота, и краска, а жены их, с иголками в руках, трудились над огромным узорчатым парусом.

В самом дворце прислужницы Моргаузы не покладая рук доканчивали, приводили в порядок и укладывали роскошные наряды, приготовленные королевой для прибытия в Камелот.

Сама Моргауза проводила немало часов в потаенном святилище под скалой. По слухам, она не столько советовалась с темной Богиней, сколько составляла мази, притирания и духи и некие хитрые снадобья, что якобы возвращают красоту и молодой задор.