Принц и пилигрим

— Да, можно и этот. Спасибо. К бурям, ты говоришь? Уже? Пожалуй, ты прав. — Я принял пояс у него из рук и сам завязал узел. — А ты, Ральф, намерен ли остаться при нем и помочь ему выстоять в непогоду или же почитаешь свой долг выполненным?

Последние девять лет Ральф прожил в Галаве — отдаленном углу регедского королевства, где безымянным воспитывался Артур в качестве приемыша у графа Эктора. Ральф женился на местной девушке, и у него были малые дети.

— Признаться по правде, я еще об этом не думал, — ответил он. — Слишком много всяких событий за слишком короткое время. — Он засмеялся. — Одно ясно: если я и останусь с ним, то еще буду вздыхать о тех безмятежных днях, когда у меня только и было забот, что охранять этих дьяволят… то есть, я хочу сказать, сопровождать в поездках Бедуира и короля. А ты? Ты ведь больше не будешь жить на севере отшельником Зеленой часовни? Тебе придется оставить свое убежище и последовать за королем?

— Да, придется. Я дал обещание. К тому же подле короля мое законное место, но не твое — если ты сам того не захочешь. Мы с тобой возвели Артура на престол, и здесь кончается первая часть этой истории. Дальше ты должен выбирать. Впрочем, у тебя еще будет время обдумать свой выбор.

Он распахнул дверь и пропустил меня вперед. Я перешагнул порог и обернулся:

— Мы высвистели сильный ветер, Ральф. Посмотрим, куда он нас отнесет.

— И ты ему покоришься?

Я засмеялся.

— У меня вешая душа, и она предсказывает мне, что, быть может, придется покориться. Ну пошли, для начала явимся по его призыву.

В передних королевских покоях еще были люди, но главным образом слуги, они сновали взад-вперед, убирая остатки трапезы, как видно только что законченной королем. У дверей во внутренние покои, застыв как деревянные, стояли стражники. На скамье под окном крепким сном спал юный паж. Я вспомнил его: он был здесь три дня назад, когда я приходил для разговора с умирающим Утером. А Ульфина, телохранителя и главного королевского постельничего, я сегодня не увидел. Где он, догадаться было нетрудно. Он будет служить новому королю так же преданно, как служил Утеру, но нынешнюю ночь он проведет подле своего старого господина, в монастырской церкви. Воин, стоявший на страже у королевской двери, был мне незнаком, и многие из слуг — тоже; это все была челядь из Регедского королевского замка, призванная на подмогу по такому торжественному случаю ввиду пребывания в городе верховного короля.

Но они-то меня знали. Когда я вошел, все сразу смолкли и остановились кто где стоял, словно околдованные. Слуга со стопкой тарелок на согнутой руке замер, будто увидел голову Горгоны, и со всех сторон ко мне оборотились бледные лица с выпученными глазами и разинутыми ртами, застывшие гримасы ужаса. Я встретил любящий и насмешливый взгляд Ральфа. «Вот видишь?» — одним движением бровей сказал он мне, и я яснее понял, почему он так замялся, передавая мне властный вызов короля. В прошлом, как мой товарищ и слуга, он был близок ко мне и не раз, когда я творил прорицание или то, что люди называют колдовством, оказывался свидетелем и почитателем моей силы. Но магическая сила, воссиявшая в Гиблой часовне, была явлением иного порядка. Я мог лишь догадываться, какие дивные россказни распространились с молниеносностью небесного пожара по всему Лугуваллиуму, но несомненно, что простой люд вот уже сутки ни о чем другом не говорил. И, как всякие удивительные рассказы, при передаче они будут только еще прирастать и украшаться.

Так они стояли и взирали на меня с ужасом. К этому ужасу, леденящему, будто холод, который ощущается в воздухе перед появлением призрака, я привык издавна. Сквозь недвижную толпу я прошел к королевской двери, и стража без единого слова расступилась, но слуга не успел открыть передо мной дверь — она распахнулась изнутри и мне навстречу вышел Бедуир.

Бедуир, тихий темноволосый юноша, несколькими месяцами моложе Артура, был сыном Бана, короля Бенойкского, и племянником короля Бретани. Они с Артуром дружили с детства, когда Бедуир был прислан в Галаву обучаться военным искусствам у прославленного учителя фехтования в доме сэра Эктора и вдвоем с Эмрисом (как именовался тогда Артур) проходить науки под моим началом в часовне посреди Дикого леса. В нем уже тогда проявлялась противоречивая натура прирожденного воина и в то же время поэта, одинаково свободно чувствующего себя как в действии, так и в мире музыки и мечты. Чистый кельтский тип, если можно так выразиться, тогда как Артур, подобно моему отцу, верховному королю Амброзию, принадлежал к римскому типу. Может быть, я и ожидал увидеть в лице Бедуира после чудес минувшей ночи тот же священный трепет, что и у людей более простого звания вокруг, но оно выражало лишь торжество недавней победы, чистую радость за друга и мужественную веру в будущее.

Он уступил мне дорогу и с улыбкой сказал:

— Теперь он один.

— Где ты будешь спать?

— Мой отец ночует в западной башне.

— В таком случае покойной ночи, Бедуир.

Я шагнул к порогу, но Бедуир задержал меня: быстро склонившись, он схватил мою руку и поцеловал.