«Принц» и «цареубийца». История Павла Строганова и Жильбера Ромма

«Вы не перестаете, мой дорогой друг, критиковать меня. Вы проявляете жестокость, подозревая меня в недостаточном уважении к советам человека, которого я всегда буду любить и почитать [очевидно, речь идет о докторе Буара, главном стороннике выбора Роммом карьеры врача. – А.Ч

.]. Я заглянул себе в душу и могу признаться Вам со всей искренностью, на какую способен, что невиновен в подобном проступке: нет, мой дорогой друг, я совершенно не отказываюсь от медицины и даже не думал отказываться. Мой демарш перед г-ном Тюрго, который я повторил перед г-ном Клюни, этого не предполагает. Я, как и Вы, ощущаю потребность в независимости, особенно необходимой для того, чтобы совершенствоваться в профессии, которая, обеспечив мне более прочное положение, позволит заполнить то свободное время, какое непременно даст мне искомое мною место».

С другой стороны, Ромм делает акцент уже не столько на личном, сколько на общественном значении проекта – мотив, который раньше звучал у него преимущественно в обращениях к официальным лицам, но не в частной переписке:

«Прежде всего, я скажу Вам, что, ходатайствуя о создании кафедры математики и экспериментальной физики, я совсем не имел в виду просить ее исключительно для себя. Я думал о том, что многочисленное население провинции нуждается и в иных ресурсах помимо тех, которыми природа одарила эту плодородную почву; о том, чтобы поднять там престиж наук и ремесел, пробудить усердие, которое позволит однажды получить плоды, известные пока только натуралистам, – это проект, достойный того, чтобы им занялся министр. Выдвигая идею создания кафедры, я открывал лишь часть проекта, включающего в себя создание учреждений всех видов. Медицина тоже входит в мои планы, предполагающие ходатайство о создании кафедры акушерства. Там нет никакого интереса к наукам? Задача тех, кто осознает подобный недостаток провинции, этот интерес пробудить. Чего не знают, того не любят».

Но и этот демарш Ромма окончился ничем. Уже в следующем письме он сообщил Дюбрёлю, что министр Клюни скончался. Приходилось опять все начинать заново. Впрочем, упорный риомец не опустил рук, а попытался получить поддержку «академического проекта» уже у следующего генерального контролера финансов Л.Г. Табуро де Рео и у директора казначейства Ж. Неккера. Однако на сей раз вместо «лобовой атаки» он применил тактику постепенной «осады»:

«У меня есть четверо или пятеро людей в окружении гг. Неккера и Табуро, ожидающих подходящего случая, чтобы начать действовать. Это позволяет мне не выступать ни с какими ходатайствами, что полностью меня устраивает. Буду Вам подробно сообщать все, что относится к этому делу».

Тем же письмом Ромм дает новые инструкции друзьям относительно их дальнейших действий: