Принц Крови (СИ)

Сны фэйри, даже полукровок, отличаются от тех снов, которые снятся людям. У людей бывают сны сюжетные, а бывают — бессмысленные, которые порой никак не связаны с событиями их реальной жизни, и часто после пробуждения люди не могут вспомнить, что же им снилось… К фэйри — что чистокровным, что полукровкам — во сне возвращается прошлое, со всеми подробностями и ощущениями, вкусами и запахами, целые эпизоды из прошлого, и сны не забываются. Но вот у чистокровных фэйри бывают сны не только из собственного прошлого, но картины того, что случилось задолго до их рождения: память предков, память крови. С полукровками такое не случается никогда. И очень редко бывает, чтобы полукровка оказался наделен даром ясновидения: тогда во снах он может видеть картины будущего, или же что-то, что происходит не с ним, но повлияет на его жизнь…

У Ортанс не было дара ясновидения. Ей всегда снились эпизоды пережитого. Счастливые или горестные — это зависело от того, как прошел день накануне. Если ложилась счастливая, довольная, — и сны были радужные. Если ложилась утомленной, терзаемой заботами, — сны ей являлись скверные.

Но сон, который она видела этой ночью, не имел отношения к ее прошлому. Она видела настоящее. Она знала, что видит настоящее. И это был кошмар, худший из возможных кошмаров.

Ортанс видела катакомбы под Парижем, кости тысяч людей, упокоившихся там, и высокого сидхе в черной мантии мага, покрытой вышитыми золотом защитными рунами, который шел в темноте, иногда — по черепам, сокрушая их в пыль, шел в тот коридор, в который никогда не могли попасть смертные, потому что от них он был защищен заклятьями, а остальные твари, населяющие этот мир, не пошли бы туда, ибо ощутили бы смертный ужас, которым веяло из этого коридора. Коридор расширялся, пока не привел в пещеру, к стене, в которой были врата… Меньшие из врат, ведущих в бездну. И Ортанс поняла, что хочет сделать этот сидхэ, и начала кричать, но он не слышал ее крика, он сосредоточенно положил ладони на ключ — каменный шар, выступающий из стены — и вспыхнули магические перстни на его пальцах… Врата распахнулись. И в мир рванулась Тьма, которую несли с собой фоморы.

Ортанс проснулась, крича от ужаса.

Фоморы.

Он выпустил фоморов.

И это был не сон… не сон!

Она слышала крики других полукровок — детей и воспитателей, живших в Яблоневом Приюте. Кричали даже брауни, обычно такие спокойные! Кричали от ужаса все, кто увидел этот сон… Если только это можно назвать — сном. Этой ночью все они увидели то, что случилось. То, что отныне обречет их всех и весь этот мир на погибель, если только не остановить… Но кто может остановить фоморов?

Ортанс знала, что сейчас к ней прибегут младшие воспитатели и старшие воспитанники, что ей будут задавать вопросы и ждать от нее решений, а она чувствовала себя такой слабой, совершенно обессиленной, ни на что не способной. Она свернулась клубочком и тихо заплакала. И плакала, пока не почувствовала руки Мишеля на своих плечах. Она повернулась к нему, нырнула в его объятия и зарыдала в голос. А он просто укачивал ее. Укачивал… Как младенца… Как когда-то она укачивала на руках его, новорожденного…

Как странно сплетает судьба свои нити.

Когда-то новорожденный Мишель лежал в объятиях Ортанс и она его защищала.

А теперь он — рослый и могучий, бесстрашный и страстный, — ее супруг навеки, потому что полукровки, как и фэйри, от которых они произошли, выбирают себе только одного спутника на всю свою жизнь… И любят только однажды. Для Мишеля Ортанс стала его единственной любовью.

Мишель поднял ее на руки и принялся носить по комнате. Ей так уютно было в его объятиях. Казалось, уж он-то может защитить ее от кого угодно. Два с лишним метра роста, стальные мускулы, острые зубы и когти, которые он вынужден скрывать с помощью гламора, и глаза, светившиеся в темноте ярко-алым — на темном лице… Внешность он взял от своего отца, от гоблина из рода Красных Колпаков. Правда, колпака-то у Мишеля и не было. И нежную душу он получил от своей матери, от своей несчастной матери…

Красные Колпаки. Самые страшные и свирепые из всех фэйри. Единственные, кому с трудом могут противостоять даже сидхэ.

Красные Колпаки когда-то осаждали стены Яблоневого Приюта. И тогда Ортанс тоже думала, что все кончено и все погибнут. И на помощь пришел вампир…

— Мишель, мне нужно обратиться к принцу Парижа, — прошептала Ортанс охрипшим от слез голосом.

— Ты думаешь, упыри могут справиться с фоморами?

Конечно, Мишель тоже видел этот сон и знал, чего ожидать.

— Я не знаю, — вздохнула Ортанс. — Но надо их хотя бы предупредить. И… возможно… они в большей степени принадлежат этому миру… Я не знаю. Но вдруг они что-то смогут?