Принц по ГОСТу

Принцы разошлись по комнатам, а я отправилась к себе отмываться и писать самое страшное в своей жизни письмо. Я долго не могла подобрать слов, расхаживая по комнате и поглядывая в сторону ветхого шкафа. На глаза попался корешок книги «Пособие придворного карьериста». Я дернула его, придерживая шкаф, открыла и нервно усмехнулась. Сто обращений к особе королевской крови, тысяча изысканных комплиментов, тысяча сравнений, которые позволят вам стать фаворитом… Я долистала плесневелые страницы до красивого заголовка «соболезнований по поводу кончины и утраты».

«Ах, если бы можно было измерить наше (мое) горе. Мы (я) отныне безутешен и навечно облачены (ен) в траур в знак скорби. Клянусь, что буду носить его до конца жизни!»

Что-то как-то уж слишком пафосно для моего скудного гардероба.

«У меня больше не осталось слез! Ах, если б можно было измерить мои слезы, то получилось бы настоящее море, в котором навек утонули радость и счастье!»

Я стиснула зубы и написала письмо, для верности переписывая все понравившиеся варианты. Десять из них я добавила в самое начало письма, а двенадцать – в конец.

Письмо исчезло со стола, а я взяла чистый лист бумаги и, чтобы хоть немного облегчить совесть, написала: «Инструкция по пожарной безопасности». Через двадцать минут я отложила стопку бумаг и вывела новый заголовок: «Инструкция по технике безопасности!»

Через полчаса я собрала всех в том самом зале, в котором пережидали пожар.

– Сегодня погиб один из учеников, поэтому я разработала инструкции по пожарной безопасности и по технике безопасности. Вы все дружно распишетесь и обязуетесь соблюдать! Пункт первый! В случае пропажи ингредиентов, флаконов и обнаружения чего-то подозрительного – сразу же сообщать мне! Пункт второй! В случае угрозы жизни и здоровью – постараться как можно скорее покинуть опасное место и позвать на помощь! – заявила я, шурша бумажкой. – В свободное от занятий время принцы должны держаться группами по два человека!

– Держаться по двое, чтобы, пока одного убивают, другой успел убежать? – поинтересовался Лючио, пытаясь сдержать ядовитую улыбку. – Одним ударом сразу двух зайцев! Браво!

– Не перебивайте! Пункт три! В случае опасности – собраться в главном зале! Не поддаваться панике! – зачитывала я, чуть не выронив часть листов.

– Это чтобы опасности удобней было настигнуть всех сразу? – поинтересовался Робер, поднимая брови. – Простите, молчу…

– Пункт четыре! Преподаватели обязаны дать… – прокашлялась я, ища в стопке продолжение.

– Вот с этим пунктом я согласна! – усмехнулась Шарман, посылая воздушный поцелуй в сторону принцев, которые скривились и побледнели.

– …дать мне знать, если увидят, услышат, унюхают что-то подозрительное. В любое время дня и ночи! – сурово произнесла я, читая пункт за пунктом, понимая, что подобные инструкции пишутся кровью. – Завтра я нарисую план эвакуации! Поверьте, однажды это спасет вам жизнь!

– Человек хватается за бумажку с целью либо облегчиться, либо облегчить свою совесть, – усмехнулся Лючио, неохотно ставя свою роспись, похожую на кардиограмму умирающего. – С облегчением, дорогая ректорша! Надеюсь, что тебе действительно полегчало!

– Письменную речь изобрели тогда, когда слова обесценились, – хмуро вздохнул Арден, выводя красивый каллиграфический автограф после пламенной речи, что его слова вполне достаточно и подписываться вовсе не обязательно.

– Не можешь нести ответственность – переложи ее на бумагу, – скривился Робер, оставляя свой вензель. Перед тем как подписать, он перечитал ее раз пять, перевернул, посмотрел сквозь бумагу на свечу. – Так проще, согласен.

– Самый страшный убийца – это не нож. Это – бумага! – отмахнулся Винсент, рисуя какую-то микроскопическую закорючку в уголке листа.

– Чем больше бумаги, тем чище панталоны! – недовольно прокашлялась Шарман, с видом императрицы рисуя замысловатый вензель.

Притихшие принцы расписывались по очереди, зевая и жалобно глядя на меня, мол, оно нам надо?

– Почтим Флориана минутой молчания… – глухо произнесла я, свернув инструкции в трубочку, склонив голову в знак скорби. А ведь совсем недавно он показывал мне свой прыщик… Переживал, что умрет от неведомой болезни… Бедный мальчик… И пусть он старше меня лет на десять, для меня он все равно – ученик.

Краем уха я слышала, как со скрипом отворилась дверь, а к нам приближались чьи-то шаги.

– Я что сказала? Почтим минутой молчания! Это не значит, что нужно бегать туда-сю… – Мои глаза округлились, глядя на удивленного «покойничка» с мешком. – А… эм…

– А что это вы тут делаете? – поинтересовался «покойный» Флориан, осматривая наше скорбное собрание. – Я просто решил запастись… Мыши обычно ночью бегают… Днем их сложно выследить… Я вычислил, что в башне Вороньей Королевы их больше всего!