Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами

Все сие ждет Вас 1 сентября, когда начинается плата за жилье. Потому, дражайшая княгиня, оставьте Ваши беспокойные воды и приезжайте сколь можно быстрее лишить покоя меня. Вы очаруете более, чем обычно, двор Клари, который любит Вас, как и следует. Титина шлет Вам добрые пожелания, что до меня, дорогой аббат, то Вы знаете обещание Вашей Нинон.

Теплице, сего 21‐го августейшего месяца.

Принц де Линь Е. Ф. Долгорукой, Теплице, суббота [вторая половина августа 1806 г.][545]

Вот я в Вашем предместье, дражайшая княгиня, и люблю здесь Вас в 120 раз больше, чем когда три дня назад находился в 120 лье от Вас.

Буду любить Вас еще в 120 раз сильнее, ежели Вы немного помешкаете, ибо мне стало известно, что мои баронессы, намного более упитанные и умные, чем Вы, уже здесь. Потому трепещите, как бы я не покинул Вас ради них. Мой агнец скоро приезжает. Это серьезнее. А также великолепные сестры великолепной королевы[546] и, наконец, весь театр Праги.

Оказали ли Вы мне большую любезность, не доставив себе удовольствия заловить какого-нибудь посла в Дрездене, где Вы провели зиму? Посмотрим. Я милостив к Вам. И прощу Ваши преступления, ежели Вы их совершили.

Но я отказываюсь чествовать Вас. Я уже весьма навредил Вам в свете, где я клялся, что у Вас никогда никого не было.

Быть может, я бы ныне опасался Федры и Иокасты[547]

, ибо Базиль не будет столь суров, как Ипполит, а Николя любит… quiproquo. Вы, вероятно, будете их превозносить, но я ничему не поверю, предупреждаю Вас. Наш министр финансов Цихи[548] прибыл поправить дела монархии, ввести налог с почтовых штемпелей на всех моих любовных письмах, посему, дражайшая княгиня, Вы получите только это до Вашего приезда и гораздо меньше, чем обычно, — здесь. Впрочем, надо быть ушибленным, чтобы любить Вас так же, как в прошлом году. Посмотрим все же, хорошо ли Вы будете себя вести.

Но если нас заново погонят, я больше не хочу, чтобы Вы вновь купили место эмигрантки и меня покинули. Впрочем, будьте покойны. Несмотря на некоторые внешние остатки гнева, всеобщий мир, думаю, наступит ранее, чем через полгода.

Обнимаю моих дорогих всесильных князей и славного аббата, чьи такт, вкус и познания столь часто меня восхищали. Они, конечно, велят Вам безумно любить меня. Княжна Катиш, которая не знает, что это такое, сделает тем временем свои выписки и получит мои похвалы. И я отвезу госпожу Жиру на Гору Линя обсудить правительственные дела. Напомните ей обо мне.

В моей же памяти только Вы и Вы, и тот куст, за который мы зацепились: вчера я вновь увидел его с ужасом.

То была неопалимая купина, ибо я пылал к Вам все так же. Привезите с собой или, если Вы не тотчас же приедете, пришлите мне Генца. Как много у нас будет сказать друг другу! о нас с Вами, дражайшая княгиня. Я буду повторяться. Говорить, что Вы не только восхитительное, но и превосходное создание. Я первый открыл и объявил, что Вы сама доброта. Кстати, о недоброте, правда ли, что Колинетта, брошенная своим Колен-Куром, находится в Дрездене и собирается сюда? Будьте осторожны, мне сдается, что нам было плохо вместе. Оттуда едут, чтобы любить друг друга, и, к несчастью, я с Вами ни разу не ссорился.

Поручите мне снять для Вас дом, иначе я приеду к Вам в Дрезден, и сие меня разорит: мы покупаем дукаты по 9 флоринов. Приезжайте к нам из экономии. Но не экономьте на Ваших чувствах ко мне. Будьте щедры. Дайте себе волю. Я готов Вас вновь обожать.

Теплице, суббота, пробудившись.

Принц де Линь Е. Ф. Долгорукой, Вена, 20 ноября [1806 г.?][549]

Заставить Вас обожать меня — еще не все, надо не заставлять Вас сожалеть обо мне. К чему Вам служат мое восхищение маленькой юной княжной Барятинской, мое знакомство с ней, затем мое общение с княгиней Базиль[550], затем чувства расположения, дружбы, а потом мое обожание, о коем я не сразу догадался, и моя страсть?

О! Начнем жить заново, и будьте благоразумнее. Вернемся на десять лет назад: подумайте, не лучше ли было бы вместо Ваших треклятых вечных успехов полюбить меня раз и навсегда и доверить заботу о Вашем здоровье климату, в котором по меньшей мере есть какой-то здравый смысл? Быть может, мы бы даже отделались всего одним бегством. Быть может, Вы бы упасли нас от второго, возгласив громогласней тех, кто способствовал этой второй войне, что в ней ничего нельзя выиграть, но можно все проиграть.

Божество, перед коим преклонялся Потемкин, воспитанница великой matuschka[551], Вы должны были парить над нашими головами и помешать нам поверить в испанские и английские басни. Вернитесь к нам. Я пришлю Вам мое меню. Вы бы немного чаще, чем в последний раз, бывали в особняке-гостинице Линя, где почти не появлялись, не знаю, почему, и я бы предложил Вам прекрасное жилище, более светлое, чем в последний раз, возле городских стен или на эспланаде[552].