Принц воров

Два или три раза, залегши в лесу, они видели, как по проселочной дороге проезжают грузовики, в кузовах которых сидело никак не меньше двадцати солдат. Один раз им встретился пикет на дороге, которую нужно было перейти. Два мотоцикла, на колясках которых стояли пулеметы Дегтярева, и рядом — человек восемь людей в синей форме. Спокойно покуривая, они указывали руками в сторону залегшей группы, чертили в воздухе какие-то круги и, наверно, соглашались друг с другом, что через такие кордоны прорваться бежавшим бандитам, если таковые имеются, невозможно.

Корсак был другого мнения. Он упрямо вел группу в Хромово, делая большие петли и сводя к минимуму встречи не только с разыскивающими их чекистами, но и с местными жителями. Когда светящиеся стрелки на часах Славы стали одновременно приближаться к цифре «3», указывая на то, что наступило утро второго дня их похода, вдали показались смутные признаки поселка. Более того, они вышли прямо к кладбищу.

— Черт меня побери, — пробормотал Крюк, вглядываясь в раскинувшуюся перед ним панораму. — Ни одного креста…

— Кресты сожгли в войну. Люди приходили и крали их с могил, — пояснил, с удовольствием опускаясь на землю, Корсак.

— Леса мало?! — взвился Крюк, истый вор старой закалки, для которого опоганить могилу было равносильно сожжению церкви или убийству матери.

— Люди голодали, Крюк, — буркнул Ярослав. — Лошадей нет, сил нет. Попробуй, свали дерево, напили и наруби… Ты как сейчас себя чувствуешь после полутора суток голодухи? Завалишь пару березок?

Крюк с сомнением хмыкнул…

— Куда проще крест вынуть и дотащить до дома… А там ломай его и по частям жги… Ты куда это подался, орел?! — окрикнул Ярослав одного из бандюков, направившегося в глубь кладбища.

— Жратвы набрать! — огрызнулся тот. — Хлеб на могилах, водка, конфеты… Мало ли чего! Или ты нас совсем решил голодом заморить?!

Усадить его на место означало вступить в распри с оголодавшими, превратившимися в зверей бандитами. Понимая, что сейчас как раз тот момент, когда это не нужно, Слава решил использовать ситуацию с пользой.

— Иди, только не один, а с ним, — он кивнул в сторону второго. — Обойдете кладбище, поищете кого-нибудь из ваших. Я-то вас вел наверняка, а ваши друзья, полагаю, ломились сюда на полуторках и по прямой. Если кто таким образом и добрался, то уже давно нас дожидается. Приведите их сюда.

Когда они остались втроем, Червонец пересел к Крюку, который расположился неподалеку от Корсака.

— Так как фамилия того, в чьем склепе Святой схоронил свое добро? — вяло разминая папиросу, в который раз спросил он.

— Сначала соберемся в организованную, насколько это возможно, кучу, — вновь ушел от ответа Слава. Чувствуя, как даже через усталость и голод нарастает злоба нового пахана, он улыбнулся: — Напрасно окошмариваешь ситуацию. Уйти от вас я не уйду — у вас моя семья. Забрать цацки один я тоже не смогу. Собрать же всех вместе хочу для того, чтобы правильно организовать поиск. По-прежнему мне не доверяешь? А ты доверься…

Плевок Червонца ушел куда-то в сторону могилы с железным крестом, на котором было выжжено: «Ивановъ Михаилъ Михайловъ… 1856–1902…», туда же унеслись слова: «Ладно, банкуй…» И Ярослав расслышал в этом: «Придет и мой черед раздавать».

Сначала их было семеро. Слава и шестеро бандитов. Тогда, в поле, таща на себе труп убитого Червонцем Гуся, Корсак вспомнил и о «браунинге» в правом кармане ватника бандита, и о том, сколько патронов вмещает его магазин. После смерти Гуся оставалось шестеро — Слава и пятеро с ним. И один явно не вписывался в эту обойму. Нужна была ситуация, которая позволила бы уравнять количество имеющихся патронов с количеством спутников. Корсак создал ее без особых хлопот, лишь про себя зная, чего это ему стоило и чем он рисковал. Единственное, подо что нельзя было подогнать ситуацию, — это при бандитах удостовериться в том, что магазин в «браунинге» заполнен действительно полностью. Но даже если в пистолете всего два патрона, отнять у Корсака руки и ноги никто не сможет. Он рассчитывал на шок, который вызовет появление в его руках оружия.

А еще он надеялся, что двое изголодавшихся и направившихся осквернять могилы головорезов не приведут никого из своих подельников, сумевших выйти из окружения. Для подтверждения этих надежд ему и нужна была пауза, вызвавшая такое раздражение Червонца.

Но он ошибся.

Минутная стрелка очертила на циферблате круг и уперлась в «12». В четыре часа утра в это время года темно. Темно и сыро. Холод пронизывал Корсака до костей, промокшая после долгого ползания куртка на ватине потяжелела на несколько килограммов и обвисла. Мучительно хотелось пить и есть, силы держались на какой-то единственной струне, натянувшейся донельзя и готовой разорваться.